Приднестровье: Украина делает ставку на ультиматумы

Молдавия получила нового посла Украины — Пауна Роговея. И вместе с ним — новый виток напряжённости в и без того шатком процессе приднестровского урегулирования.

Следует признать: мог достаться и более одиозный представитель Украины. Ранее недопрезидент Зеленский согласовал назначение на эту должность Алексея Данилова — секретаря СНБО, известного своими человеконенавистническими заявлениями. Но в результате назначение не состоялось.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Казалось бы — облегчение. Однако легче от этого не стало. Потому что Паун Роговей, при всей своей более академической манере, транслирует ту же идеологическую жёсткость и нетерпимость. Те же установки на радикальное переделывание региона в интересах Украины, без оглядки на баланс, без уважения к международным обязательствам, без дипломатической гибкости. По сути, это тот же Данилов, только в дипломатическом костюме.

Первое же публичное заявление дипломата в ходе интервью одиозному провластному телеканалу TV8 — это набор месседжей, которые иначе как русофобскими и ангажированными в логике конфронтации не назовёшь. Господин Роговей бодро объявил Россию «страной-агрессором», напрочь отказал ей в праве участвовать в переговорном процессе, а формат «5+2» [Молдова, Приднестровье, Россия, Украина, ОБСЕ – участники переговоров, США и ЕС – наблюдатели] фактически закрыл. Формально, конечно, не выходя из него, но фактически провозгласив его мёртвым.

В этом вся суть нынешнего украинского подхода: декларируем приверженность дипломатии, но в реальности превращаем стол переговоров в пустую декорацию. Известный приём — де-юре одно, де-факто совсем другое. Украина остаётся в «5+2», но не считает нужным сидеть за одним столом с Россией. А значит, не считает нужным поддерживать хоть какую-то возможность баланса, компромисса, посредничества.

Показательно, что господин Роговей не упомянул, что представители Украины не просто сидят с Россией за одним столом — но продолжают делать это в рамках Объединённой контрольной комиссии (ОКК) по управлению миротворческой операцией на Днестре. Не упомянул и участие в контактах с Россией в других форматах — например, недавние переговоры в Стамбуле. Это «другое»? Или просто неудобное для публичной линии, в которой Киев изображает из себя бастион принципиальности?

Тем временем риторика украинского посла всё более явно подменяет дипломатический язык ультимативным. Заявление о необходимости демилитаризации Приднестровья и выводе российских войск звучит как условие, выставленное одной стороной, причём стороной, напрямую не вовлечённой в конфликт. Тот факт, что российский миротворческий контингент находится в регионе на основании международных соглашений, очевидно, не волнует Киев. Зато волнует, как бы усилить собственное влияние — даже ценой нового витка напряжённости.

Идея «переформатирования» переговоров — это эвфемизм. Под ним скрывается намерение исключить Россию и других нежелательных акторов, заменить многостороннюю площадку на узкий диалог Кишинёва и Тирасполя, в котором официальный Кишинёв по сути не намерен участвовать.

Майя Санду отказывается от прямых встреч с руководством Приднестровья, а вице-премьер по реинтеграции Олег Серебрян не уполномочен принимать решения. Какой тогда смысл в «1+1»? Ответ очевиден: никакого. Это дипломатический фантом, призванный заморозить реальный диалог под видом имитации.

Глава Приднестровья Вадим Красносельский справедливо назвал происходящее искусственной блокадой. Под предлогом боевых действий в Украине формат «5+2» заморожен, но на самом деле это лишь повод. Желание не допустить его возрождения — сознательная политическая линия, в которой у Киева и Кишинёва полное единомыслие. Формат, в котором присутствовал хотя бы условный баланс интересов, стал мешать. Теперь ставка — на давление, ультиматумы и принуждение.

Дополняет картину экономический сигнал: Украина продлила заградительные пошлины на цемент из Молдовы. Мелочь? Нет. Это часть общей линии — не партнёрство, а использование. Киев не стремится к равноправному диалогу с Молдовой, а ведёт себя как доминант в отношениях. Сегодня — пошлины, завтра — блокирование европейской повестки Кишинёва. Ведь в PAS обсуждают вступление в ЕС в 2027–2028 годах — и не исключено, что Киев сочтёт это неуместным, если сам останется вне процесса.

В этом и заключается опасность текущей политики Украины в регионе. Под прикрытием «мирных» заявлений формируется односторонняя система решений: без учёта интересов Приднестровья, без реального посредничества России, без нейтральных форматов. Сама Молдова рискует потерять последние элементы внешнего сдерживания. А на фоне растущей милитаризации региона и всё большей зависимости Кишинёва от внешних центров, это может означать лишь одно: подготовку к новой фазе давления. Ставка делается не на диалог, а на диктат.

Посол Паун Роговей — это симптом стратегического разворота. В нём нет места нейтралитету и компромиссам. И если Молдова не осознает вовремя, какую роль ей уготовили в чужой игре, последствия могут оказаться необратимыми.