Взгляд из Минска: Навальный проиграл гомельской домохозяйке

Акции сторонников Навального, которые 23 января прошли по всей России, с белорусскими протестами августа-сентября не проводил параллели только ленивый. Даже телеграм-канал лукашенковской пресс-службы «Пул Первого» не удержался от комментария «Совпадение? Не думаем», рассчитывая подчеркнуть правоту и прозорливость «Бацьки».

Но на самом деле совпадений между Минском-2020 и Москвой-2021 не так уж много. Во-первых, повод. В Белоруссии протесты начались после выборов, которые были самыми грязными и непрозрачными за всю историю республики и к объявленным итогам которых доверия не было очень у многих. В России – после задержания оппозиционного лидера второй свежести, известного разоблачительными роликами сомнительного качества и тем, что он, каким-то чудом оставался на свободе, несмотря на два обвинительных приговора по далеко не политическим уголовным делам.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Во-вторых, в Москве и остальных российских городах и в помине не было ни того масштаба, ни того накала, который был в Минске. Со всей 13-миллионной Москвы и 17-миллионной агломерации на улицы вышло 15-20 тысяч человек. В двухмиллионном Минске на пике протестов выходило больше. Было забавно наблюдать, как некоторые пытались выдавать картинки минских протестов за московские. На фото – лето, бчб-флаги и узнаваемое здание минского педунивера, а в хештегах – Москва и Навальный. Да, в Москве иногда было горячо – выбили глаз водителю, скинули со столба и избили противника Навального, но баррикады не строили, и силовики вели себя адекватно, а не стреляли на поражение.

В общем, в Белоруссии все было намного серьезнее. Попытка устроить протестный марафон по примеру белорусского вряд ли удастся. События 23 января показали, что мобилизационный потенциал проекта «Навальный» сильно переоценен. В дело были брошены все резервы, митинг преподносился, как «последний и решительный бой», а на деле получился, в общем-то, пшик. Леша проиграл гомельской домохозяйке по всем позициям. Конечно, впереди еще суд, который тоже вряд ли обойдется без беспорядков, но в целом проект можно списывать. В 2024 Россию будет шатать кто-то новый и более опасный.

А что было 23 января в Белоруссии? Активизировалась Nexta и попыталась дать новый импульс заглохшим протестам, синхронизировав их с протестами в России. Раньше основным протестным днем всегда было воскресенье, вчера же, специально ради Навального, их передвинули на субботу. Та же Nexta, точнее, Nexta live, ее второй канал, активно работал по российским событиям. Внимание к себе ребята привлекли немалое, некоторые даже решили, что и тут кукловоды собираются дестабилизировать Россию по белорусским лекалам. В реальности в России существует множество таких каналов, а некоторые раскручиваются прямо сейчас, за несколько дней с нуля набирая шестизначную аудиторию. Ребята из Nexta, скорее всего, просто отрабатывали контракт.

Протесты в Белоруссии активизировать не получилось. Никаких «сцепок солидарности» и сколько-нибудь массовых акций не было. Типичная картинка белорусских протестов 23 января – несколько человек, стоящих вдоль дороги с бело-красно-белыми флагами и закрытыми лицами. Причем, по давней змагарской традиции, стояли они ненамного дольше, чем длилась съемка.

Что интересно, несмотря на хроническую русофобию белорусских змагаров, солидарность с Навальным они проявляли исправно. Не мешала даже вброшенная кем-то цитата российского оппозиционера, в которой он нелестно отозвался о белорусском языке: «Как будто письменность придумана хачиками с падонками». Другого бы за такое змагары затравили, а тут даже шпрахенфюрер Игорь Случак, обожающий писать жалобы за «оскорбление белорусского языка» словно язык проглотил.

Активная поддержка белорусскими змагарами российских протестов позволяет сделать еще один вывод, который им очень не понравится. Несмотря на 30 лет независимости, многовекторность, белорусизацию и «знакокачественность», мы остаемся одним народом. И даже змагары, ненавидящие Россию, в гораздо большей степени живут проблемами россиян, чем проблемами любимой ими Европы.