Украинцы готовы к затяжной войне. А Россия?

Украинцы готовы к затяжной войне. По крайней мере, в этом убеждают украинские социологи, ссылаясь на результаты своих исследований. Понятно, что в данном случае мы имеем дело с проекцией индуцированного пропагандой массового сознания, которое возвращает организаторам таких опросов тезисы, которыми людей ежедневно бомбардируют из всех ретрансляторов страны.

Тем не менее, стоит честно признать: по крайней мере, такие выводы говорят нам о том, что пропагандистская машина у Зеленского пока что работает эффективно, исправно и особых сбоев не дает.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Итак, согласно данным исследования, проведенного украинским Институтом политики по заказу издания Wall Street Journal и исследовательского института NORC при Чикагском университете, 89% считают неприемлемой уступку территорий, взятых Россией под контроль после 24 февраля. Готовы к такому компромиссу лишь 3 % опрошенных, что делает эту тему безальтернативно токсичной в глазах любых украинских политиков, теоретически готовых сесть за стол переговоров с РФ.

_{При этом 81%  украинцев  не готовы вообще ни к каким территориальным уступкам ради мира с Россией, даже если речь идет о тех территориях, которые Киев не контролировал до начала российской СВО, включая Крым и ЛДНР в «минских» границах. Сам факт наличия в любом варианте гипотетического мирного договора таких уступок однозначно делает это соглашение нелегитимным в глазах украинцев.}

В немалой степени такая неуступчивость украинского общества является следствием всеобщей уверенности в  способности отбить потерянные земли назад. И хотя в этом вопросе нет столь впечатляющего единодушия и больше 40 % скептиков, однако 66% опрошенных убеждены, что ВСУ смогут вернуть под киевский флаг, как минимум, те области, которые потеряны после 24 февраля. А половина украинцев верит в способность своей армии вытеснить русских и из Крыма.

У украинской готовности продолжать войну есть лично-психологичские мотивы: более половины опрошенных признались, что потеряли на войне знакомых или родственников. Таким образом, война до победного в их случае – способ сделать эти жертвы ненапрасными.

Наконец, впервые за все годы независимости вопрос войны с сухим счетом победил традиционного лауреата – коррупцию и экономические проблемы – в битве за пальму первенства в рейтинге украинских страхов. Российское вторжение считают главной угрозой безопасности 97 % украинцев, а коррупцию и экономику – соответственно 85 и 78 %.

Схожие результаты и у недавнего исследования группы «Рейтинг» под названием «Психологические маркеры войны». Более того, этот опрос зафиксировал значительный запас терпения украинского общества и постепенное угасание шапкозакидательских ожиданий быстрой победы над русскими.

По данным «Рейтинга», индекс жизнестойкости украинцев с начала войны остается на слабой четверке по пятибалльной системе.

«Если говорить в целом об отношении к войне, к нашим действиям, к действиям ВСУ, к вере в победу, то ничего не изменилось. Мы и дальше верим в нашу победу, помогаем ей. Если еще в феврале, в первые дни был очень велик процент паники и желание эмигрировать, то с марта эта динамика просто стоит.

93% верят в победу, так и осталось. Но, в то же время, от эмоциональных оценок действительности наши граждане переходят к более реалистичным. Если еще в марте большое количество людей верило, что через неделю война закончится, то сейчас уже 60% говорят, что для победы нужно полгода-год. Если говорить о личных ощущениях, то там небольшие изменения есть, и они свидетельствуют о том, что украинец понял, что нужно еще потерпеть», – комментирует полученные данные глава «Рейтинга» Алексей Антипович.

Впрочем, терпеть готовы не все. Сегодня  8% из тех, кто в марте был вынужден податься в беженцы и покинуть родной город или область, откровенно говорят, что не вернутся назад. Еще около половины говорят, что вернутся, но только после окончания войны.

Отмечают социологи и рост тревожности в обществе:

«Вообще мы очень стойко держим удар, держимся сами, держимся кучи, «не раскисаем». Но по отдельным показателям мы видим, что украинец начал хуже питаться. Потому что деньги нужно экономить. Украинец стойко удерживает удар, но уровень напряжения есть», – добавляет Антипович.

В региональном разрезе самая плохая ситуация с жизнестойкостью у жителей востока Украины, что понятно – ведь именно там идут основные боевые действия и нет никакой возможности игнорировать происходящее.

Какую ценность представляют вышеприведенные данные? Независимо от того, насколько они репрезентативны, именно на них ориентируются политики, принимая решения. Практически это означает на данный момент нулевую вероятность готовности Украины к любым уступкам и компромиссам, которых от Киева до сих пор ждут в Москве, ошибочно полагая, что украинцам мешают договариваться на российских условиях некие «злые силы» или «коварные англосаксы».

На самом деле, переговорный тупик – всего лишь отражение общего настроя украинского общества, которое не чувствует себя побежденным и наоборот, крайне воодушевлено готовностью Запада поддерживать страну на плаву, вооружать ее и финансировать войну.

При этом в обществе борются две крайние тенденции. С одной стороны, стремление увернуться от навязчивой мобилизации на фоне массы ограничений и запретов на выезд не только мужчинам, но теперь уже и женщинам.

«Украинская мобилизация превращается в квест «словить призывника – убежать от военкома». Повестки раздают в самых экзотических местах – ночных клубах (Киев), на пляжах (Одесса), возле пивных магазинов (Закарпатье). Народный депутат Николай Княжицкий из порошенковской «Евросолидарности» недавно написал возмущенный пост, что во Львове повестки стали выдавать на выходе из церквей.

А в ряде крупных городов Украины появились даже отдельные телеграм-каналы, которые в режиме реального времени выдают информацию, у каких городских локаций раздают прохожим повестки», – так описывает ситуацию одно из киевских изданий.

С другой стороны, такие драконовские меры  – лучшее доказательство того, что с самой мобилизацией не все гладко. И хотя пропаганда по-прежнему рисует картинку, в которой добровольцев так много, что ВСУ не успевают принять всех желающих в свои ряды, однако реальная ситуация на местах кричит об обратном. Военкомы устраивают сафари на людей, а сами призывники все меньше похожи на добровольцев.

Но все это, как ни парадоксально, совсем не мешает украинцам доверять своей армии, гордиться ею и верить в ее способность победить Россию. Видимо, потому что  «небесные ВСУ», которым доверяет большинство, имеют мало общего с реальной армией и ее проблемами. Это сродни тому, как реальные проблемы Церкви и зачастую весьма нехристианское поведение церковников совсем не мешают людям верить в Бога.

Подытоживая, украинское общество в целом, несмотря на объективную усталость от бесконечной как мексиканский сериал мясорубки без внятного смысла и цели, готово дать власти карт-бланш на дальнейшее продолжение войны и пока что готово терпеть связанные с этим тяготы.

_{В такой ситуации любые попытки форсировать мирный процесс обречены на провал – как по причине отсутствия внутри Украины влиятельных провайдеров мира, так и по причине отсутствия пространства для уступок. Зеленский не может пойти на требования Путина в той же мере, что и Путин не может отдать Украине Крым или Донбасс.}

При этом Россия еще не доказала украинцам что у них нет другого выхода. Украина может потерять Северодонецк, Лисичанск, да хоть Славянск с Краматорском – это не заставит ее считать себя проигравшей. Ведь, что бы ни думали в Москве, а ключ к украинскому поражению лежит не на Донбассе, а в Киеве.

При этом каждый новый день продолжения СВО в текущем формате увеличивает психологическую сопротивляемость не только ВСУ, получающую новую западную технику, но и украинского общества, резонно пока не желающего платить предлагаемую ему цену за поражение в условиях, когда совсем не иссякла вера в победу.

В этой связи главный вопрос такой: готово ли российское общество к затяжной войне в той же мере, что и украинское? По всей видимости – да, потому что в случае с российским народом – речь идёт, скорее, об экзистенциальной битве с Западом, где ставки намного выше, чем только военная победа над Украиной.