«Россия имеет право на превентивное применение силы для защиты Донбасса»

Россия имеет моральное право на применение силы. Принуждение к миру – общепринятая международная практика. Те же американцы наносили превентивные удары по агрессивной (с их точки зрения) стороне.  Дипломатическое и экономическое давление на Киев не дало результата. Договариваться надо с кураторами Украины. Террористические акты на Донбассе могут быть инициативой одной из украинских политических сил или вооружённых группировок.

О хрупкости перемирий и тупиковости политики Киева, обозревателю «ПолитНавигатора» Валентину Филиппову рассказал известный военкор Сергей Белоус, работающий в Донбассе и Сербии (также известен под псевдонимом John Trust).

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в Telegram, Facebook,  Одноклассниках или Вконтакте

Валентин Филиппов: Я приветствую топового военкора Сергея Белоуса.

Сергей, здравствуйте.

Сергей Белоус:  Здравствуйте. Добрый вечер.

Валентин Филиппов: В ситуации, когда Украина продолжает обстрелы городов Донбасса, мы неоднократно слышали от Запада, что именно «Россия должна обеспечить выполнение Минских соглашений». По-моему, есть один способ. Россия должна заставить кого-то их выполнить. Как вы думаете, превентивный удар по Украине будет нанесен уже, через какое-то время или мы не будем пока выдавать времени, когда это произойдет?

Сергей Белоус: Довольно-таки провокационный вопрос. Однако, если будем говорить серьезно, существует такое понятие в международных практиках –
«peace enforcement» – принуждение к миру. Это широко практиковалось Соединенными Штатами Америки, то есть, нанесение превентивных ударов по одной из воюющих сторон или просто введение миротворческих войск, бомбардировка основных центров силы противника и так далее, для того, чтобы принудить более агрессивную сторону, как они считают.

Я не собираюсь сейчас оправдывать политику США, но я просто описываю их концепцию. То есть, они наносили удары по агрессору, как они его выбирали сами, и, соответственно, заставляли его согласиться на какие-то определенные условия.

Такое вот было принуждение к миру.

Один, кстати, из известных случаев – это в Боснии в свое время было. То есть, Вашингтон задействовал тогда бомбардировки впервые, задействовал, кстати, НАТО против сербской стороны. Разумеется, это было несправедливо с точки зрения логики событий, исторической логики и, в принципе, юридической. Но, с другой стороны, это – очередной пример, как они действуют.

Если мы говорим о российской стороне, то она, в принципе, сейчас, на данный момент, имеет на это моральное право, поскольку здесь, на Донбассе, – русский народ, люди, которые полностью поддерживают Россию.

Если верить социологическим исследованиям, две трети ДНР поддерживают идею вступления в Россию,  а подавляющее большинство, в принципе, вообще очень благорасположены к России. И это, опять-таки, русские люди, говорящие на русском языке. То есть, Россия может использовать эту мировую практику.

Однако, здесь вопрос лишь права силы. Потому что с точки зрения мирового права, формально, без одобрения ООН и так далее, эти операции невозможно провести.

Но, если мы посмотрим назад в историю, то увидим, что международное право уже почило давно. И теперь мы можем только полагаться на право самой силы.

То есть, если США могут себе позволить кого-то бомбить, вводить войска, признавать Косово то же самое, и заставить еще полмира его признать, а тот же самый Крым никто не хочет признавать, опять-таки, из-за давления США.

То есть, вопрос состоит в том, сможет ли Россия согласиться на это. То есть, пройти, признать, осознать, что действительно мы можем, у нас есть на это моральное право, и еще у нас на это есть объективная военная способность, и экономическая способность выдержать последующие санкции и так далее.

Валентин Филиппов: А вот, исходя из реалий, у Российской Федерации есть какие-то рычаги другие, кроме военных, принудить Украину к выполнению?

Сергей Белоус: Как бы это Россия смогла осуществить, сложно сказать. Поскольку, скорее всего, единственная возможность – это  договор с непосредственными кураторами Украины, потому что основные решения сейчас принимаются не в Киеве.

Поэтому, мне кажется, что надо принуждать скорее не Украину, а тех, кто за ней стоит.  Соответственно, ЕС – может быть, Германию, Великобританию, которая оттуда вышла, но еще формально остается, Францию, а также США.

Вот та же самая Нормандская четверка – если они договорятся на определенное давление на Украину, тогда возможно.

А непосредственно договариваться с самой Украиной, которая является в данном случае, я имею в виде киевский режим, марионеткой… Они готовы отморозить себе уши, все что угодно, лишь бы насолить России. То есть, им можно вводить блокаду, санкции, все что угодно. И они будут жить все хуже и хуже, и все что угодно им можно делать, если бы Россия шла на какие-то такие серьезные меры, карательные в экономическом плане. Но это никак не повлияет. Пока не будет дана команда от их собственных сейчас кураторов киевского режима, ничего не поменяется.

Валентин Филиппов: Какая сейчас ситуация на фронте? Можно ли сказать, что вот это перемирие – в чью-то пользу? Затяжная война, как бы, которая перемирием названа?

Сергей Белоус: Ну, да. Это, на самом деле, парадоксальная ситуация. Тут у нас есть Минское перемирие, Минские соглашения, потом есть одно перемирие, потом еще одно перемирие…

Валентин Филиппов: Есть перемирие, было “хлебное”, “рождественское”, было “сентябрьское”, “учебное”…

Сергей Белоус: Да. Сейчас вот “хлебное” перемирие. Я могу лишь констатировать одно – интенсивность боев на линии соприкосновения значительно упала. Это факт. Однако, все равно какие-то бои происходят, обстрелы все равно случаются, просто их интенсивность в разы меньше. Это, конечно же, приносит пользу. Но это симптоматическое лечение, то есть это не решение конфликта. Да, это чисто возможность для сбора урожая.

Сложно говорить, сколько оно продлится, и сложно вообще назвать это полноценным перемирием. Да, оно есть, оно соблюдается более-менее, но это – ненадолго.

Валентин Филиппов: В Луганске произошло два взрыва. До того в Донбассе – всем известные удачные, с точки зрения противника, теракты, когда гибли наши командиры. Можно ли сказать, что Украина вступила еще и в террористическую войну с Республиками, или это пока еще только отдельными диверсиями можно назвать?

Сергей Белоус: Я бы не взялся бы судить о таких вещах без полноценного набора данных, информации и так далее, поскольку ситуация очень комплексная, на самом деле. Это может быть все что угодно –  спектр версий может очень широкий. Разумеется, в первую очередь, это выгодно Киеву, вероятно. Но, все-таки, это могла быть не инициатива верхов, это могли быть какие-то радикальные диверсанты украинские, это могли быть украинские спецслужбы.

Внутри самого Киева есть целый спектр политических сил и группировок, которые между собой враждуют. Кому-то выгодно разжигание войны, кому-то выгодно ее притормозить на данный момент и так далее. Поэтому, говорить, кто именно это сделал, – очень сложно.

Валентин Филиппов: Вы считаете, что в Киеве такой бардак уже, что отдельные олигархи могут заказывать какие-то диверсии?

Сергей Белоус:  Есть подразделения, которые не подчиняются, есть люди, которыми они куплены, есть люди, которые входят в группировки Авакова и Турчинова, есть группировки, которые подчиняются непосредственно Порошенико, есть, которые непосредственно работают на определенных людей в Генштабе. То есть, они довольно-таки разрозненные.

На самом деле, осуществить подобный теракт, чисто теоретически, несложно.

Кому-то дать бомбы, ночью там в мусорку принести, поставить и потом дистанционно взорвать. Это несложно, на самом деле, это очень примитивно. Поэтому, если бы мы говорили о каком-то более сложном случае, тогда можно было бы уже повышать ставки и говорить, что это спланировано в Киеве, а, может, и за пределами Украины.

На данный момент это слишком примитивный теракт, поэтому его мог сделать как рядовой правосек, условно говоря, так и может быть приказ из администрации президента.

Валентин Филиппов: С моей точки зрения и по некоторому опыту, это может быть, конечно, инициатива снизу, как могла бы быть инициатива снизу на противоположной стороне. Но от отношения властей, от отношения начальства к подобным выходкам, в общем, зависит частота таких выходок, их интенсивность и вообще их наличие.

Мы же понимаем, что, теоретически, если бы властями Республик или Российской Федерации одобрялись подобные действия против Украины, то там уже, наверное, взорвали бы всё. Мне так кажется. Но, поскольку это не одобряется, оно и не происходит особо.

Сергей Белоус: Ну, я могу с этим согласиться. Да, это возможно вполне, потому что даже неофициальные, в кулуарах военных ходят такие слухи, что есть такое джентльменское соглашение о том, что эта сторона не совершает диверсий на украинской стороне, а украинская сторона не совершает таких диверсий на этой.

То есть, соответственно, единственная на моей памяти диверсия, которую совершили пророссийски настроенные граждане – это еще в 2014 году взрыв около моста в городе Харькове. Там состав вошел с топливом в АТО.

А все остальное – это уже СБУшные выдумки были. То есть, да, до этой поры ничего такого не было.

Валентин Филиппов: Ну, я бы поспорил. Было, но не важно.

Сергей Белоус: Но мы должны просто посмотреть, что будет дальше, какие выводы будут у следователей, и будет ли повторяться что-то в будущем. Хотя уже ничего нельзя исключать, поскольку киевская сторона в отчаянии. У них позиции сейчас слабеют.

Валентин Филиппов: А скажите мне, как Вы считаете, это искреннее, настоящее, обоснованное чувство, вот это отчаяние украинской стороны или же они сами себя запугали?

Сергей Белоус: Ну, об искренности говорить не приходится, вряд ли они себя запугали  тоже, но просто  будем реалистами, посмотрим на то, что есть все-таки какой-то интерес между американской стороной и российской прийти к какому-то компромиссу по вопросу Донбасса и по вопросу Украины, в частности.

Поэтому, они понимают, что им, может, и недолго и осталось, а все остальное, что было сделано до сегодняшнего дня, все эти попытки каких-то там псевдореформ, ну, или преобразований в стране после госпереворота – они оказались катастрофичными, поэтому им не на что опираться. Нету внутренней поддержки. Рейтинг их очень низкий, согласно социологических исследований, там буквально меньше 10% у большинства ведущих политических сил.

Валентин Филиппов: Но вы же помните, что на Украине у власти рейтинга никогда не было больше 10%.

Сергей Белоус: Не, ну было время. Некоторое время это было. Если мы посмотрим на рейтинг Януковича перед госпереворотом, то у него рейтинг был процентов 18, если я не ошибаюсь.

По сравнению с рейтингом Порошенко, который сейчас в рамках статистической погрешности – 3, 4, 5%, это очень много, на самом деле. И, конечно же, современные технологии манипуляции общественным сознанием могут привести к любым результатам.

Мы можем вспомнить выборы в России в 1996 году, когда Ельцин с 6% смог выиграть. Конечно же, получив впоследствии, в ходе избирательной компании, дополнительное преимущество, все равно плюс подтасовки, плюс ряд манипуляций, он получил свое при поддержке западных партнеров.

Ситуация в Украине очень сейчас похожа, поэтому, если надо, на Западе закроют глаза на возможные подтасовки. Но сейчас, видимо, они хотят каких-то изменений. Не то, что они сейчас пойдут на поводу у каких-то там желаний Москвы или Донбасса, но просто это им невыгодно, как мне кажется. Я не могу говорить это радикально, я могу лишь предполагать. Нынешняя ситуация, которая заходит в тупик, просто сейчас уже не выгодна.

Валентин Филиппов: Хорошо. Спасибо Вам. Будем надеяться, что все получится так, как мы говорим.  Держитесь там на Донбассе.

Сергей Белоус: Спасибо.