Спецоперация Z на Украине, помимо решения чисто тактических военно-политических задач в моменте, запустила самим фактом обьявления и проведения спецоперации множество общественно-значимых процессов с неявными сейчас, но важными в среднесрочном будущем последствиями.
Одним из таких последствий станет кардинальное изменение общественной атмосферы в самой России. Ставшие привычными за тучные нулевые и инерционно продолжившиеся в санкционные десятые годы аморфная расслабленность и потребительский гедонизм будут все больше вытеснятся новыми гражданскими культами, в которых на передний план выйдут такие ценности, как неказенный патриотизм и милитаризм.
В обществе усилится роль и значимость армии и околоармейских структур. Причем, произойдет это не по щелчку пальцев каких-то политтехнологов, а естественным образом, в силу обьективных условий, в качестве ответа на вызовы времени. Если хотите, волею обстоятельств. Даже вопреки устоявшимся во многих головах идеологическим установкам родом из девяностых и ранних нулевых.
По-другому в воюющей, а затем и в – надеюсь – победившей стране и быть не может. Ведь, через горнило украинской кампании пройдут сотни тысяч людей в форме, а еще десятки тысяч людей организуются для волонтерской помощи им в тылу. Россия, наконец-то, получит свое военное поколение, многочисленную прослойку «новых ветеранов» – и в этом смысле принятые уже и принимаемые сейчас законы о предоставлении этим людям статуса участников боевых действий и полагающихся к этому статусу льгот – поистине этапное. Особенно в такой стране, как Россия.
Ведь – опять же, и это ни для кого не секрет – что последний раз легально и открыто российская, а до нее ее предшественница советская армия – воевали в настоящей масштабной большой войне с многочисленной и хорошо вооруженной армией государства-противника лишь однажды – в далеких сороковых минувшего столетия, в годы ВОВ.
Реклама
После этого воевали много раз – но на локально ограниченных ТВД, малыми силами и в основном, против разнообразных террористических бандформирований.
Но с тех пор сменилось несколько поколений, и историческая память несколько истончилась, особенно для молодежи, став историей и «преданьями старины глубокой», у которой почти не осталось живых свидетелей и реальных участников.
Само слово «ветеран» в массовом сознании россиян стойко ассоциируется с убеленными сединами старенькими дедушками-фронтовиками Великой Отечественной. Даже ставший массовым и народным «Бессмертный полк» по умолчанию предполагает, что речь идет не о наших современниках, но о в основном, уже умерших предках.
Да, кроме ветеранов ВОВ, есть еще прослойка ветеранов локальных военных кампаний за рубежом – начиная от Огаденской войны в Эфиопии, заканчивая Афганистаном и Сирией. Однако таких людей относительно немного, учитывая масштаб вовлеченности СССР, а потом и России в упомянутые события. Да и воевали мы там зачастую неофициально, а сами войны были «невидимыми».
К тому же, стоит признать правду – афганскую кампанию СССР (не по вине военных, а по вине политического руководства) все же проиграл, в силу чего потом долгие годы ветераны – «афганцы» испытывали к себе далеко не лучшее отношение со стороны государства, выраженное в ставшей мемом фразе «Мы вас туда не посылали». Похожее отношение было в девяностые к ветеранам Чечни, особенно после позорного проигрыша в Первую Чеченскую после Хасавюрта и после оголтелой антиармейской кампании в тогдашних либеральных СМИ.
События на Донбассе и массовый всплеск добровольческого движения в 2014 году также имели ограниченный характер в силу ограниченности ТВД. Тем не менее, за 8 лет с помощью России удалось создать в ДНР и ЛНР полноценные армейские корпуса, получившие, в силу условностей минских соглашений, издевательское наименование «народной милиции», хотя всем было ясно, а теперь это уже свершившийся факт – что никакая это не милиция, а именно что армия, притом, армия, обстрелянная в реальных боях.
И самое главное – все эти годы, опять же, в силу политических условностей плюгавого «Минска» Россия не могла действовать открыто. Двойственность ситуации вполне укладывалась в расхожий интернет-мем «Ихтамнет». Официально «их» там и правда не было. Россия, вписавшись в «Минск» была вынуждена упаковывать свое участие в военной помощи Донбассу в стыдливые эафемизмы типа «северного ветра», «отпускников» и прочего «военторга».
А на нет, как известно, и суда нет. Как результат, за 8 лет войны на Донбассе Россия не сподобилась снять ни одного фильма об этих событиях за вычетом «Солнцепека» и «Донбасс. Окраина», в то время как украинская пропаганда за тот же период наклепала десятки, а может и под сотню фильмов и сериалов. И пускай большая их часть – это откровенно бездарные в художественном смысле поделки. Однако за неимением российского продукта, желающий изучить историю по кинофильмам найдет в них лишь киевскую версию событий.
Но 24 февраля 2022 года войдет в историю тем, что в этот день эпоха «ихтамнетов» закончилась. Русские военные открыто воюют за Россию на Украине, воюют сотнями тысяч. Бок о бок с уроженцами Донбасса. И это совершенно новое явление, значение которого на будущее трудно переоценить.
Вернувшись с войны, эти люди составят костяк новой России, в которой будет весомым внутриполитическим фактором ветеранско-волонтерское сообщество, у которого объективно рано или поздно появится свой голос по всем ключевым вопросам будущего страны. Партии будут конкурировать за медийно раскрученных ветеранов украинской кампании для включения их в свои списки. Новых ветеранов будут подключать к работе с молодежью в рамках военно-патриотического воспитания.
Словом, произойдет все – то же самое, что произошло за последние 8 лет на Украине, только с полностью противоположным идейным знаком и зарядом. Об этом сейчас мало кто говорит и думает, но именно так все и будет.
Я уже не говорю о том, что совсем не исключено, что таких новых ветеранов по итогу украинской кампании может быть гораздо больше чем сейчас. Особенно, если ситуация на фронте потребует подключения массового участия добровольцев или, к примеру, проведения частичной мобилизации резервистов и выпускников военных кафедр. Сейчас такой необходимости нет, но это не значит, что она не появится.
Все вышеописанное не может не привести к тектоническим изменениям в области общественного сознания. Российское общество будет вынуждено серьезно отрефлексировать полученный на этой войне социальный опыт – не только в головах самих людей, но и средствами культуры – в кино, театре, музыке, в литературе. Появится военная проза и поэзия о нынешних событиях, о них снимут фильмы и сериалы, поставят спектакли.
Пожалуй, впервые за многие десятки лет героями массовой культуры станут не привычные бандиты, барыги, проститутки и менты, а военные герои. А это, в свою очередь, потребует серьезных изменений в сложившейся и забронзовевшей творческой тусовке, многие представители которой с началом событий повели себя не лучшим образом, пополнив ряды пораженцев и предателей.
Именно поэтому совершенно немыслима ситуация, при которой Россия, вышедшая победительницей в украинской войне, снова вернется к ситуации, когда законодателями культурных мод станут вернувшиеся на экраны из-за бугра макаревичи, галкины, урганты и прочие потапы с настями.
Роднянские с Серебренниковыми и Манскими не могут снимать и продюсировать кино о русских военных героях. Иначе это будет повторение истории со «Штрафбатами» и «Зоями», вылившимися в дорогостоящие злые карикатуры на отечественную историю. Да я и уверен, что вернувшееся из окопов в хорошем смысле слова злое активное российское общество не позволит такому случиться.
Так что по любому, история с Донбассом и с Украиной изменит Россию. А вот в какую сторону изменит – зависит уже от исхода боев нынешней войны. Все вышеописанное справедливо лишь в случае, если Россия вернется из этой кампании со щитом. Если она вернется на щите, разьехавшиеся нынче по заграницам бесы вернутся, и мало не покажется никому.
Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы TikTok и YouTube.