Украинские левые: есть ли жизнь после Майдана?

Киев, Июнь 20 (Навигатор, Дмитрий Стеценко) – Майдан стал для украинской политической жизни системообразующим событием, неким маркером, разделившим течение политической жизни на «до» и «после» него. Он привел к действительно революционным последствиям для политического класса страны, уничтожив прежние политические расклады, политические схемы и рейтинги.

Подпишитесь на новости «Навигатор – Киев» в Facebook, Одноклассниках или Вконтакте

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube, TikTok и Viber.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Одним из самых важных последствий Майдана стала фактическая ампутация не только пророссийской части украинского политикума, но также и крах прежней левой сцены. Политический смерч зимы-весны 2014 года имел для украинских левых катастрофические последствия. Они оказались не готовы к такому повороту событий, и, как следствие, не смогли оперативно выработать ни оптимальную, с точки зрения пекрспектив движения, тактику сопротивления правому крену общества, ни, тем более, не сумели в него вписаться.

Результатом стал победный правый марш, когда под фактическим запретом стали элементарные понятия из левого идеологического лексикона. А без своего языка, обьясняющего общественные процессы с позиций собственной идеологии, политические активисты обречены на бессмысленное размахивание флагами.

В результате украинский государственный проект, по меткому выражению публициста Олега Ясинского, стал напоминать самолет с двумя правыми крыльями, конструкцию не просто ненадежжную, а нежизнеспособную. Такой самолет просто не взлетит, даже если в кабине пилота повесить портреты всех без исключения национальных «достойників» и каждые полчаса петь хором гимн.

Вместе с тем, как показывает европейская практика (а Украина, несмотря на нынешний крайне правый  сдвиг, продолжает на всех уровнях власти и общества декларировать европейский вектор движения), эффективная модель политической системы зиждется на электоральных «качелях», обеспечивающих поочередную смену у власти левых и правых политиков у власти. Такая модель обеспечивает устойчивость общества от соблазна чрезмерного радикализма, но она же предполагает, что левая идея и ее носители являются не «пораженцами» и потенциально подозрительными элементами, а полноправной частью политического поля.

Последние президентские выборы показали, что, хотя украинские политики и соревновались в правизне со стенкой, стремясь перещеголять друг друга в националистической и милитаристской риторике, однако запрос на левые лозунги и левую программу, запрос на социальные реформы никуда не исчез.

Несколько цифр для размышления. На последних парламентских выборах (2012 год) за КПУ Петра Симоненко отдали свои голоса 13,18 % украинцев. Это почти три миллиона людей. Причем, КПУ сумела тогда существенно расширить свою поддержку в центре и даже немного на западе страны. Так, в Киеве за коммунистов отдали голоса больше 9% избирателей. Это почти  100 тысяч человек. На Луну они не улетели и никуда не эмигрировали.

Стоит учитывать и то обстоятельство, что существенный прирост голосов в 2012 году коммунистам дала не спекуляция на пророссийских темах, а грамотно «упакованная» политтехнологами партии левая тема. Социальная защита, антиолиархическая риторика, обещание национализации крупной промышленности, борьба за трудовые и социальные права, обещание бороться за сохранение и увеличение рабочих мест для простых людей. Словом, «Вернем страну народу».

Сейчас, в условиях фактического исчезновения КПУ в центре и на западе страны, в условиях ведущихся разговоров о запрете этой партии, ее избиратели деморализованы и дезориентированы. А, значит, та политическая сила, которая начнет системно работать с этим социальным запросом, вполне сможет рассчитывать на консолидацию если не всего, то значительной части электорального наследства КПУ.

Еще одна партия традиционного левого спектра – Социалистическая партия Украины (СПУ) за последние десять лет так и не смогла преодолеть тенденцию к распаду и маргинализации, обозначившуюся после провальной для партии избирательной кампании 2006 года, когда она не преодолела барьер и не прошла в парламент.

За десять лет в СПУ пять раз менялись лидеры, произошло несколько расколов, партия теряла активистов и остатки рейтинга. И вот закономерный финал: на последних выборах в Киевраду СПУ, рассчитывавшая занять опустевшую после ухорда КПУ левую нишу, получила мизерные проценты, так и не преодолев барьер.

По слухам, сейчас некогда вторая по величине левоцентристская партия страны находится на пороге очередного ребрендинга и смены руководства. Кто туда «зайдет» и кто станет новым владельцем партийного бренда, уже не столь интересно. Глядя на происходящее внутри СПУ, вспоминается финал известной басни Крылова: «А вы, друзья, как ни садитесь…».

Активно развивающий сеть первичных организаций по регионам западной, центральной и частично восточной Украины (Киев, Тернополь, Ровно, Кировоград, Запорожье) профсоюз «Трудовая солидарность» Виталия Махинько сегодня не столь амбициозен и на данный момент не ставит перед собой глобальных политических задач. ТС работает как классический тред-юнион, защищая трудовые права четырех тысяч своих членов.

В активе Трудовой Солидарности такие громкие акции как протест строителей обьектов Евро-2012, привлекший внимание как отечественной, так и зарубежной прессы, или перекрытие железнодорожного моста возле станции метро «Выдубычи» с требованием вернуть долги по зарплате мостостроителям.

Однако в последнее время наметилась тенденция постепенного выхода акций Трудовой солидарности за рамки чисто профсоюзной тематики. В прошлом году активисты профсоюза принимали участие в акциях иници ативы «За мирный протест». А в конце мая и начале июня уже нынешнего года профсоюз поддержал т.н. «Кредитный майдан», в рамках которого валютные заемщики протестовали против произвола банков.

6 июня, накануне инаугурации нового президента, Трудовая Солидарность вместе с Институтом «Республика» и Красным Крестом провела в столице Марш мира, с требованием прекратить кровопролитие на Донбассе и защитить мирных жителей в этом регионе.

Одной из причин, по которой «не вытанцовываются» левые политические проекты, является их изначальная слабая связь, либо отсутствие такой связи вообще,  со своей декларируемой социальной базой, то есть, с рабочими, с людьми наемного труда. А ведь опыт как французских социалистов и немецких социал-демократов, так и английских лейбористов указывает на то, что все они изначально выросли на базе широкого и мощного рабочего, профсоюзного движения.

Так получилось, что за отсутствием в Украине массового и влиятельного профсоюзного движения (официальная ФПУ не в счет), украинские левые представляют собой в основном, организации интеллигенции и офисных «белых воротничков». Нельзя сказать, что за прошедшие годы не делалось порпыток создлания серьезного левопрофсоюзного политического субьекта. Одна из таких попыток, правда, неудачная, была связана с деятельностью профсоюза «Захист праці» Олега Верника и молодежной левонационалистической организации «Автономний Опір». Начинавшийся как достаточно амбициозный и претендующий на успех, этот проект по ряду причин «не взлетел», а сегодня «Захист праці» демонстрирует нулевую политическую активность.

В отличие от «Захиста праці», основной проблемой уже упоминавшейся  «Трудовой солидарности», в настоящее время является кризис роста. Дело в том, что формат тред-юниона не позволяет эффективно решать целый спектр задач, нуждающихся именно в политическом решении. А попытки заполитизировать профсоюзную деятельность в украинских условиях ни к чему хорошему не ведут. Выходом из этой коллизии могла бы стать очередная попытка создания левопрофсоюзного субьекта, теперь уже в исполнении «Трудовой Солидарности». Тем более, что для такого поворота есть все необходимые предпосылки и условия. Кстати, «Трудовая Солидарность»  тоже предпринимала попытки вписаться в Майдан, и длительное время там работал профсоюзный «Свободный микрофон».

Заходя на поле большой политики, левым стоит  вынести уроки из провального  дебюта в парламентской политике активистов непарламентского левого обьединения «Ліва опозиція». Не мудрствуя лукаво, они договорились с  СПУ и шли в Киевраду по мажоритарным округам как ее выдвиженцы. Опыт вышел полезным, но неудачным. Никто из «левых оппозиционекров» в Киевраду не прошел, и даже не занял сколь нибудь приличного места в общем зачете.

Изначально вышедшая из «шинели» Организации марксистов «Ліва опозиція» ставила перед собой амбициозную задачу построения рабочей партии неотроцкистского толка. Несколько лет работы в этом направлении успеха не принесли, какой-нибудь  разветвленной структуры по регионам создать не удалось. Там  же, где структуры были ( например, Харьков, Одесса или Крым), они фактически распались вследствие внутренней конфликтности активистов и проблем менеджмента.

«Ліва опозиція» была одной из немногих левых организаций, которая с самого начала Майдана делала пусть и нее последовательные, но настойчивые попытки «вписаться»  в него со своими лозунгами и идеями, в частности, пропагандируя социалистическую Европу и европейские социальные стандарты. Эти  попытки несколько раз приводили к конфликтам активистов ЛО с националистами. Активисты ЛО активно работали в таких структурах как Женская сотня, занимались культурно-просветительской работой в Украинском доме, устраивали там лекции и кинопоказы и тд. Однако сколь нибудь серьезных дивидентов эта работа не принесла.

Подытоживая этот беглый анализ, можно констатировать, что,  несмотря на наличие целого ряда серьезных проблем и на явный кризис кадрового и смыслового наполнения левой политики в постмайданной Украине, перспективы ее возрождения есть. И связаны они с приведпением партийной надстройки в соответствие с профсоюзным базисом. Иначе говоря, рабочей партии широкие массы украинцев поверят только тогда, когда она будет строиться на базе рабочих организаций.

Учитывая ту аллергию, которую испытывает сегодня накрученный правой  пропагандой избиратель к чисто внешним атрибутам левой идеологии, заход на «осиротевшее» левое  поле с профсоюзной темой, не отягощенной  сектантским идейным бекграундом бывших комсомольцев и коммунистов, в принципе мог бы быть успешен. Насколько этот прогноз оправдавется, покажет время.

Кто из сущестсвующих сегодня левых организаций сумеет решить эту задачу, тот и получит главный приз. Дело это, конечно, рискованное, но, как говорят в народе, кто не рискует, тот не пьет шампанское.