Трагедия Бабьего Яра: был расстрелян каждый пятый житель Киева

Цифры жертв нацистских расстрелов по всей Европе за время Второй Мировой Войны как-то не доходят до нашего сознания. Оно не способно представить полтора миллиона расстрелянных. Даже сотню тысяч расстрелянных сложно себе представить тому, кто похоронил хоть одного близкого ему человека.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор – Киев»  вFacebook, Одноклассниках илиВконтакте

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

На окраине Киева, в Бабьем Яру и его окрестностях развеян по ветру прах более, чем 120 тысяч киевлян, расстрелянных за два года нацистской оккупации. Некоторые историки количество жертв доводят до двухсот тысяч… Это целый город, например, такой как Житомир, или Винница со всем его населением от малого до большого… Это нескончаемая вереница человеческих лиц…

И помнить об этом необходимо. Мы ведь умудрились взрастить собственных нацистов, украинских…

Палачи и жертвы

По свидетельствам нескольких чудом спасшихся заключенных, которые осенью 1943-ого выкапывали и жгли трупы расстрелянных, за два года оккупации, даже немцев, привозивших в душегубках новые партии смертников, не пускали в Бабий Яр. Они оставались за границей оцепления, а машину вел охранник. Душегубка, машина с герметическим кузовом, в который пускался угарный газ, тарахтела, производя свою адскую работу, перед самими пылающими кострами из человеческих останков. Вермахт стал беречь нервы своих солдат…

А два года тому, 29 сентября, все было совсем по-другому. Нескончаемые потоки до самого вечера шли медленно или в сторону киевских кладбищ. Они были уверены, что направляются к товарной станции Лукьяновская для отправки куда-то.

«Дорога смерти». Немцы делали цветные фотографии в Бабьем Яру

29 сентября 1941 года евреи отмечали религиозный праздник. Покаянное настроение верующих нацисты использовали для того, чтобы огромная вереница женщин, детей, стариков покорно шла, как ягнята на заклание. В этот день расстрелы проводились не только в Киеве.

Зондеркоманда 4а была не готова к тому, что в городе окажется столько евреев. Первых перед расстрелом раздевали полностью. К обеду расстреливали в нижнем белье. Вечером расстреливали уже одетых – и все равно не успели…

В 18 часов немцы оставшихся закрыли в складах и пошли отдыхать. Рабочий день закончился…

Вот таким объявлениям поверили киевские жители

В первый день было расстреляно 22 тысячи, а в во второй – около 12 тысяч. То есть за первый день был расстрелян весь нынешний украинский городок Бердичев, а во второй городок поменьше. Полностью…

Потом к месту расстрела возили. И не только евреев. Здесь были и военнопленные командиры Красной Армии, и коммунисты. Была и легендарная команда «Динамо», побеждавшая фашистские футбольные команды.

Были и краснофлотцы, босые и раздетые на сорокаградусном морозе, со связанными колючей проволокой руками, певшие «Инатернационал». Они со своими палачами дрались. А когда у фашистов начала гореть под ногами земля, то стали жечь даже тех, кто им верно служил.

Уцелевший пленный Давыдов вспоминал, что однажды ему пришлось разгружать душегубку, битком набитую обнаженными девушками в косынках – официантками и прислугой киевских офицерских клубов, столовых, ресторанов и гостиниц.

В Бабьем Яру расстреливали не только евреев, но и коммунистов, офицеров Красной Армии, и даже провинившихся националистов-оуновцев. Немецкая фотография

Немцы из расстрельной команды не были похожи на зверей. Внешне они ничем не отличались от обыкновенных немецких тыловых чиновников. Разве что одеты были чуть получше. Офицеры были хорошо образованы. Но нацистская идеология сделала из них маньяков-убийц, которые расценивали уничтожение тысяч и тысяч таких же людей, как чисто техническую задачу.

Человеконенавистническая идеология – вот суть нацизма… Вот его главное преступление.

Нацизм коренной и нацизм привитый.

Обычно около сорока процентов привлеченных к операции по «очищению от евреев», «юденфрай», оказывалось местными. Так было в Прибалтике, так было в Польше.

Но в таком большом массовом расстреле, как 29 сентября в Киеве, немцы оказались в меньшинстве, их было всего около четверти. Стояли в оцеплении, считали жертв, раздевали их и гнали палками украинские предатели.

Защитники мельниковских военных формирований ОУН утверждают, что к 29 сентября их просто не было ещё в Киеве, и в оцеплении стояли местные манкурты. Но почему-то они не берут во внимание, насколько близкими были нацистская и националистская идеологии?

Олег Ольжич (Кандыба), один из таких идеологов, поэт, икона современного украинского национализма, произведения которого обязательны для изучения в школе, написал поэму «Неизвестному солдату» (Незнаному воякові), в которой обращается к «нации» как к единственной и безусловной ценности, отвергающей любые другие ограничения и правила, в том числе и нравственные. А ведь это чистой воды нацизм. Вот небольшой отрывокиз этого произведения в редакции 1940 года:

О, думка, що тіло без жалю руба,

Щоочі й уста твої сушить.

Архангельська срібноголоса труба

Гремить крізь простори і душі.

І мертві встають, і шукають хреста,

Їх очі розчахнуто-тьмяні.

Встають, наче поросль, струнка і густа, —

Страшне покоління титанів.

Твій крик металевий у інші серця,

Що квітами квітнуть у глуші:

Убийте в гадках своїх матір-отця,

Залізом випалюйте душі.

А вот перевод на русский (перевод автора статьи – прим. Киевский хронограф):

Кручина, ты тело безжалостно губишь,

Глаза выпиваешь и губы.

Как криком серебряным архангелов трубы

Пронзаешь пространства и души.

Пусть поднимутся мертвые, ища креста

Провалами пустыми глазниц.

Их строй бесконечен, урожай, как с куста,

Устрашающих каменных лиц.

Металлически вопя в чужие сердца,

Расцветшие на пепелище.

Из памяти вырвите мать и отца,

Душу каленым железом прижгите.

Вот какие песни слушали пособники фашистов более чем семь десятков лет тому назад, на этих же песнях воспитывают современную молодежь. Когда нам ждать следующего Бабьего Яра?

Геологическое залегание смерти

“Мы вошли в Киев с первыми советскими частями», – вспоминал фронтовой корреспондент газеты “Правда” Борис Полевой. –«Город еще пылал. Но всем нам, корреспондентам, не терпелось побывать в Бабьем Яру. О нем мы слыхали за эти годы предостаточно, но нужно было увидеть всё самим. Сейчас уже не помню фамилию той женщины, которая взялась нас туда проводить. Помню только, кажется, что она была учительницей и пережила оккупацию. Мы приехали на Бабий Яр и обмерли. Громадные, глубоченные рвы. Накануне бомбили город, и одна из бомб попала в откос яра. Взрывом откололо внизу кусок склона. И мы увидели непостижимое: как геологическое залегание смерти – между слоями земли спрессованный монолит человеческих останков. Даже в самом страшном сне такое не привидится… Не верилось, что все это может быть.

Страшно… Очень страшно даже вспоминать об этом… Более страшного я не видел за всю войну.

Потом были Освенцим, Дахау, Бухенвальд, десятки других мест массового уничтожения людей. Но самое страшное, уму непостижимое было там, в Бабьем Яру”.

В Бабьем Яру было расстреляно 180 тысяч киевлян тему, кому многие киевляне сейчас воспевают хвалу…

 «И мы увидели непостижимое: как геологическое залегание смерти – между слоями земли спрессованный монолит человеческих останков…» Борис Полевой.

А вот строки из романа-документа Анатолия Кузнецова «Бабий Яр»: «Цифры. До войны в Киеве насчитывалось 900.000 населения. К концу немецкой оккупации в нем оставалось 180.000, то есть намного меньше, чем лежало мертвых в одном только Бабьем Яре. За время оккупации убит каждый третий житель Киева, но если прибавить умерших от голода, не вернувшихся из Германии и просто пропавших, то получается, что погиб каждый второй».

Город после оккупации сильно изменился. Пострадали не только здания. Киев действительно был очищен от людей, от интеллигенции. А наблюдая события на Майдане Независимости, иногда кажется, что и от традиционной Киеву совести.

Сегодня Бабий Яр стал ареной политической борьбы. В его разных уголках стремящееся извлечь выгоду из всего, даже из памяти о трагедии, проводят настоящие геологические раскопки смерти, бессистемно устанавливая памятные знаки то Елене Телиге и украинским националистам, то расстрелянным ромам…

Осенью 1943 года, когда по недосмотру конвоиров сбежал один заключенный, жегший трупы, расстреляли начальника конвоя, немца. Почему бы и ему не установить памятник в Бабьем Яру?

Послевоенное поколение стремилось забыть ужасы войны, старалось сделать все, чтобы дети их не чувствовали, даже не знали о них. Трагедия Бабьего Яра слишком большая, чтобы ей было место в счастливом коммунистическом будущем. Урочище сравняли с землей, по нему проходит шоссе, построен спорткомплекс, телецентр…

Нельзя забывать трагедию, произошедшую в Бабьем Яру. Но нельзя разжигать из этого горя и политические страсти.

Бабий Яр должен быть предостережением. Корка человечности тонка и хрупка…

Мы, украинцы, почти потеряли её…