Суд по перевороту на Украине: «Партнёры» теперь ещё и нелегитимные

Что изменит решение Дорогомиловского суда Москвы о признании факта государственного переворота на Украине? Об этом обозревателю «ПолитНавигатора» Валентину Филиппову рассказал политолог Олег Матвейчев, в прошлом – сотрудник администрации президента РФ.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в Telegram, Facebook,  Одноклассниках или Вконтакте

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Валентин Филиппов: Решение суда обязательно для граждан России. Если признано, что на Украине произошёл государственный переворот, то МИД РФ должен либо опротестовать этот вердикт, либо соответственно действовать. Предполагая, что у власти в Киеве находятся преступники.

Олег Матвейчев: В России действует Римское право, а не Прецедентное право. Это в английском праве один суд районный принимает какое-то решение, это называется прецедентом, и нужно, если сходные обстоятельства, принимать всем остальным судам сходное решение.

Здесь был конкретный процесс. По конкретному поводу. Некий человек, Олейник, подавал в суд по какой-то своей теме. А попутно требовалось признать эту тему переворота. Это признали. Собственно говоря, после того, как переворот свершился, президент Путин выступал и сказал это довольно чётко. По поводу Крыма.

В тот момент, когда ситуация выходит из правового поля, а в момент «майдана» ситуация вышла из правового поля, потерялся куда-то легитимный президент, нарушена была конституция, править всем почему-то стала Верховная Рада во главе с Турчиновым, который непонятно кто. Многие карточки были отобраны у депутатов. Ну, там много признаков этого переворота. Понятно, что всё это было вне правового поля. И вне конституции Украины.

Украина вышла из правового поля и, соответственно, территории стали самоопределяться. Крым самоопределился. Луганск, Донбасс провели референдум. Есть вопросы к их референдуму у кого-то, но, тем не менее, они провели и свою независимость сейчас защищают.

Поэтому – не надо было выводить ситуацию из правового поля.

Понятно, что уже после этого были выборы президента, были выборы в Верховную Раду. Понятно, что после той истории они уже были назначены нелегитимными людьми. Но они были проведены и, худо-бедно, со всеми ошибками, их как-то мировое сообщество признало.

Мы на них смотрим, как на таких условных партнёров по переговорам. Но партнёр по переговорам, он определяется не только тем, какие у него полномочия, а что он на переговорах заявляет, и соответствует ли это действительности. Сколько угодно о чём угодно с украинцами можно говорить в Минске,  в формате Нормандском, с американцами, – бесполезно. Всё идёт в противоположность этому процессу. Человек, получается, не договороспособный.

То есть, мало того, что не легитимная сторона. Так ещё и не договороспособная. Поэтому какие-то контакты с ними в полузамороженном состоянии пребывают. Все ждут более адекватных партнёров.  Случится ли, что придут более адекватные партнёры, мы, как бы, не знаем. Это вопрос того, сколько население Украины ещё собирается мучиться.

Америка так помогать Украине, как помогала до этого, сейчас не будет. Соответственно и  Европа следом за ней. У неё своих проблем много.

Осознав это, по идее, украинские элиты должны пойти на то, что может как-то попытаться отсрочить страшные процессы полного и окончательного хаоса. Условно говоря, признать то, что нужно было признать ещё десять лет назад. Что Украина разная. И сделать из неё федерацию. Так же, как федерацией является Россия. Федерацией является Германия. Ничего в этом позорного нет. Америка их любимая является федеративной. Что в этом страшного? А Швейцария, которая живёт лучше всех в Европе, так она вообще конфедерация. Даже не федерация.

Что позорного было в том, чтоб признать себя федеративным государством?

Абсолютно не понятно!

Валентин Филиппов: Всё-таки, возвращаясь к этому суду. Не может ли стать решение этого суда поводом для подачи следующего иска, создания какого-то трибунала или обращения в европейские структуры?                         

Олег Матвейчев: Я не думаю, что кто-то будет специально сейчас педалировать тему создания каких-то европейских судов. А что европейский суд? Что для него решение российского суда?

Валентин Филиппов: Ну, зачем, вообще это было сделано? Для чего Олейник с Азаровым вот этим вопросом занялись? У них же что-то в голове есть?                         

Олег Матвейчев:  У них, может быть, что-то в голове. Конечно. Безусловно.

Ну, представьте себе, может быть совершенно частная вещь. Грубо говоря, вот Олейник или кто-то кому-то денег должен. К примеру. И у него в контракте написано – форс-мажор. К форс-мажорам могут относиться катастрофы и всё остальное, в том числе, государственный переворот. Вот он делает преюдицию, так называемую, выигрывает сначала суд о том, что был государственный переворот, а потом в другом суде приносит договор и говорит: – ребята, видите, форс-мажор, другим российским судом признано, что был переворот, следовательно, денег я не должен.

Например, какому-то украинскому банку.

И всё. Скажет: – я не должен Вам ипотеку выплачивать.

Вот. Это, как частное, простое следствие.

Но, вообще-то говоря, для многих людей такие частные следствия могут вытекать. Многие обязательства перед государственными структурами украинскими у людей могут не действовать.

Многим это может облегчить получение всяких видов на жительство в России.

Валентин Филиппов: Вот, кстати, интересный вопрос. Может, наконец, перестанут российские чиновники заявлять, что на Украине всё хорошо, поэтому, ребята, езжайте домой.                         

Олег Матвейчев:  Возможно – да. Если это признание государственного переворота будет способствовать получению видов на жительство, потому, что человек, по сути дела, беженец. Бежит от переворота. Это тоже можно лишний раз использовать. Тем более, насколько я знаю, Путин потребовал на прямой линии минимизировать возможные сложности получения российского гражданства гражданам бывшего СССР.

Сейчас у нас просто структура не справляется. У нас же оппозиция всевозможная кричит – чиновников много. У нас чиновников, видите ли, много. Они считали, сколько чиновников в Европе? Там в четыре-пять раз их больше. А им всё кажется, что чиновники сидят и их объедают. А потом мы жалуемся, что элементарные вещи не делаются. Что у нас куча бумаг лежат. В судах по несколько месяцев. Что люди не могут вид на жительство получить или паспорт российский. Потому что всё завалено в этих МФЦ бумагами. Огромные очереди. Это, как раз, потому что чиновников мало. На самом деле их количество надо увеличивать.