«Если не прекращать борьбу, рано или поздно единое независимое государство будет восстановлено», – такими словами напутствовал посполитых Зеленский по случаю сегодняшнего Дня соборности или, как говорят на западенском диалекте, – «злуки».
Праздник этот, восходящий своими корнями к меморандуму об объединении, подписанному в 1919 году руководителями двух государственных химер – петлюровской Директории УНР и Западноукраинскй народной республики (ЗУНР) в лице ее президента-диктатора Евгена Петрушевича, появился в национальных святцах нынешней украинской республики при Кучме – в аккурат когда главой его администрации был небезызвестный Виктор Медведчук, ратовавший в те годы за реабилитацию ОУН-УПА.
Правда, в те годы праздничный новодел никому не мешал, как, впрочем, никак особо и не отмечался. Ну, был и был, наряду с годовщиной Великого Октября, которая – с этим названием, дожила в качестве красного дня календаря жовто-блакитной Украины аж до 2001 года.
При Ющенко это петлюровское свято получило дополнительную инъекцию пропагандистского допинга, поскольку из пустой формальности кучмовских лет превратилось в полноценный государственный ритуал – наряду с годовщиной голодомора и учрежденным тогда же, при Пчеловоде, «днем достоинства и свободы» в ознаменования славного стояния на оранжевом майдане.
Интересный момент. То что «злука-1919» на самом деле была сугубо формальным актом и закончилась едва ли не сразу, как отгремели парад войск и молебен на Софийской площади в Киеве, не является какой-то тайной. Это признают даже самостийные историки и даже в эмиграции.
Реклама
Высокие объединившиеся стороны, потеряв к тому времени формально контролируемые территории и превратившись в классические «правительства на колесах» – то есть без территории, переругались друг с дружкой по банальной причине. Ища польской поддержки, пан головной атаман Петлюра продал западных украинцам полякам, отказавшись, от имени будущего украинского государства в договоре с Пилсудским от претензий на Галицию с Волынью, и при этом забыв поинтересоваться мнением самих галицаев. Такой вот собор на крови получился. С вмонтированным в основание иудиным грехом.
То, что за праздничной ширмой всеобщего единения украинцев зияла пустота, никого, понятное дело, не волновало. Одни (широкие массы) об этом факте просто не догадывались – им, малограмотным в исторических перипетиях, об этом просто забыли рассказать. Забыли, прямо скажем, не без умысла.
Другие же (узкий круг националистических элит) все знали, но помалкивали. В конце-концов, какая разница, что там было сто лет назад. Как говорится, был бы повод, а праздник найдется. И колесо обработки новых поколений в духе откровенно дутого националистического мифа, поскрипывая, двигалось.
Скажем откровенно – до первого майдана вопросы сепаратизма поднимались не особо, а соответствующие нарративы связывались в общественном сознании исключительно с Крымом и Закарпатьем. Памятный северодонецкий съезд депутатов-«регионалов» впервые обозначил в публичном дискурсе Донбасс и шире – юго-восток, как потенциальное поле борьбы за идентичность. С той поры слова «сепаратизм» и «федерация» стали в украинском политическом языке одновременно ругательными и запретными.
А уже после второго майдана, крымских событий и начала войны на Донбассе вопрос о том, едина ли на самом деле Украина, или же это единство – фикция, встал, что называется, ребром. Завертевшийся же маховик внутренней стигматизации жителей Донбасса, причем, как тех, что остались в ЛДНР, так и вполне лояльных беженцев на Украину, откровенно диссонировал с несшимися изо всех утюгов заклинаниями про «Один народ – два языка» и прочая.
Сегодня же и подавно. Здравицы в честь единства соседствуют с реферативными пересказами статей из западных СМИ, согласно которым население «освобожденного» ВСУ Купянска, например, до сих пор ностальгирует по «русским оккупантам». Да и в еще подконтрольных Киеву городах западного Донбасса заметны пророссийские настроения.
А какие могут быть «пророссийские настроения», если все мы – украинцы? Тут одно из двух – или оккупанты на самом деле освободители, или освободители на самом деле – оккупанты. Ведь третью альтернативу – признание того, что можно быть лояльным украинцем и при этом симпатизировать России, официальный киевский агитпроп предал анафеме.
Получается, нет никаких пророссийских украинцев (ну, в киевской оптике). Есть либо оккупанты и примкнувшие к ним коллаборанты, либо украинцы. Неудивительно, что при такой постановке вопроса количество украинцев всего за год уменьшилось сразу на несколько миллионов.
Другая сторона рассматриваемой медали – действительно идущие все эти годы и резко подстегнутые нынешней войной процессы консолидации активного националистического ядра украинской нации. Ядра, на которое, как на снежный ком, налипают прежде индифферентные частицы.
Действительно, за последний год не только несколько миллионов украинцев стали русскими, но и несколько миллионов прежде равнодушных граждан осознали себя украинцами – именно в нынешнем, навязываемом пропагандой агрессивно-русофобском изводе.
Это говорит о том, что, по мере затягивания войны, тех, кто в стороне, неопределившихся, становится все меньше и меньше. И к финалу не останется совсем. Идущие рука об руку поляризация и гомогенизация делают свое дело. И в этом смысле классический тезис о том, что война – суть горнило нации, таки работает. Причем, в обоих направлениях.
Вопрос лишь в том, кого по итогу окажется больше. Ну и кровушки на этом пути прольется – ой как много. Такая вот цена соборности получается.
Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы TikTok и YouTube.