Прошлое предков нового главы Британской МИ-6: вопросов еще больше

Англичане хвалят «храброе» издание «Дейли Мейл», что оно оказало великую «национальную услугу», раскрыв информацию о нацистском прошлом нового главы МИ-6 Блейз Метревели, пока это не сделали русские.

Хотел бы заметить, что в России биография ее настоящего деда – Константина Добровольского – была достаточно хорошо изучена еще до новости о назначении его внучки главой британской разведки.  Достаточно упомянуть великолепные публикации Олега Будникова, историка, старшего научного сотрудника Поныровского историко-мемориального музея Курской битвы, фрагменты которого я приведу в настоящей статье. Они появились еще четыре года назад до публикаций в британской прессе.

История происхождения деда Блейз Метревели выглядит еще более захватывающей, почти детективной, особенно если учесть его первая супруга была агентом советских спецслужб, а в России возможно проживают ее родственники.

Но обо всем по порядку.

Что известно в России о семье Добровольских. Это типичные представители потомственного, нетитулованного дворянства Российской империи, которое во многом было интернациональным, как и сама империя, сложенная из различных территориальных лоскутов, населенных разными народами.

Информация о Добровольских хорошо прослеживается по данных Российского государственного исторического архива, публикациям в правительственной газете «Сенатские ведомости» и дореволюционным статическим и генеалогическим изданиям.

Так, согласно алфавитному списку дворянских родов Черниговской губернии, род Добровольских отнесен к 1-ой части, то есть дворянству пожалованному или дворянству, чье происхождение насчитывало более сто лет.

Прапрадед Блейз Метревели Франц Павлович Добровольский, выпускник ровенской гимназии во второй половине XIX века переселился в Черниговскую губернию в Новгород-Северский уезд (Сосницкий уезд), где вместе с женой приобрел ряд земельных угодий.  Данные о нем мы находим в Санкт-Петербургском архиве за 1879 г. – он числится как дворянин Черниговской губернии. После смерти родителей территориальная латифундия была поделена между их детьми: Александром (1859 – после 1927), который жил в имении Сядрино и имел 1485 десятин земли,  Августином  (1845 –  после 1922 ), которому принадлежало в селе  Самотуг 581 десятина, и дочерью Лидией – владелицей имения Тельное, в которой ей принадлежало 266 десятин земли.

Перейдем к непосредственному прадеду госпожи Метревели Августину Добровольскому. По службе он «звезд» не хватал – был мелким канцелярским служащим, чиновником Дворянской опеки в Соснецком уезде Черниговской губернии. Он начал службу в 1879 с самой низшей чиновничий должности коллежского регистратора и только через шесть лет достиг ранга губернского секретаря.

Более успешной выдалась карьера его младшего брата Александра, который в канун большевистского переворота в России в 1917 году числился в чине председателя уездной земской управы Сосницкого уезда – исполнительном органе местного самоуправления (земства) в Российской империи, обладая чином надворного советника, что  соответствовал воинским чинам подполковника или капитана II ранга во флоте.

Согласно статистическим сведениям начала XX века, в семье Августина Добровольского и его супруги Евгении, урожденной Скрипченко, было несколько детей: Франц, Евгений и Владислав, две сестры, чьи имена неизвестны. Родной дед Блейз Метревели – Константин Добровольский – был самым младшим в семье.

Эти данные совпадают с позднейшими утверждениями самого Добровольского, которой в 1942 году в своей биографии, написанной для немцев, указывал, что у него было три старших брата и две сестры. Константин Августинович утверждал, что «в годы революции вся семья была уничтожена большевиками». Известно, что родный брат Константина Евгений Добровольский (1880 – после 1923), служивший в Первую Мировую войну офицером 1-го Кавказского железнодорожного батальона, продолжил свою службу в Белой армии, сражался с большевиками. Он числился капитаном в Терской железнодорожной роте, был арестован чекистами во Владикавказе и заключен советскими властями в Рязанский концлагерь принудительных работ (функционировал в 1919-1923 гг.). Однако, в данном случае речь не о нем – о его младшем брате.

На свет маленький Костя появился в селе Савинки Сосницкого уезда (ныне Корюковского района Черниговской области). Сам он позднее указывал, что его отец имел более 500 десятин земли. Таким образом, семья нашего героя принадлежала к немногочисленной прослойке российских латифундистов. До 1917 года Добровольский учился во Владимирском кадетском корпусе в Киеве. А после революции, «скрываясь от преследований большевиков», проживал несколько лет с отцом в Сосницком уезде Черниговской области.

В 1922 году Константин Августинович обзавелся подложными документами на фамилию Кравченко.

После этого он перебрался в Москву, выдавая себя за сына красного партизана- большевика. В столице Добровольский несколько лет работал в частной автомастерской, а затем водителем у крупного еврейского торговца Каплана. Параллельно с этим молодой человек, которому только-только исполнилось 20 лет, «учился на вечернем факультете Института Международного права». Все это продолжалось до сентября 1926 года, когда Добровольский был разоблачен и арестован.

Ему были предъявлены следующие обвинения: 1) антисоветская агитация, 2) антисемитизм, 3) сокрытие социального положения и происхождения, 4) проживание в Москве по подложным документам. Эти обвинения, несмотря на всю свою политизированность, отражавшую дух эпохи классовой борьбы, дают определенную психологическую характеристику и самому Добровольскому. Антикоммунизм, ненависть к тем, кто лишил его семью имущества, животный антисемитизм, столь характерный для выходцев с Украины, и авантюризм позже толкнут его, человека в общем-то неглупого, с аналитическим складом ума, на путь измены и предательства…

В марте 1927 годы Добровольский был отправлен из Московской Сокольнической тюрьмы (более известной как Матросская Тишина) в «Средне-Калымск» (очевидно, Среднеколымск) в далекий и самый холодный регион СССР – Якутию.  Ему было назначено наказание в виде 10 лет ссылки. Как проходило отбытие срока К.А. Добровольский в своих автобиографиях не указывает. Однако тот факт, что он в мае 1937 года был принят должность старшего плановика в Колымлестрест, косвенно свидетельствует об относительно легком режиме пребывания в ссылке.

Более того, уже в следующем году он экстерном сдал экзамены по программе Планово-Экономического Института, получив диплом инженера-экономиста. Это ему пригодилось уже в сентябре 1938 года, когда он стал начальником группы планирования Колымлестреста. Еще через год он был повышен до начальника отдела снабжения Колымлестреста. Ссыльный, социально чуждый и т.д. и т.п. Казалось, что с такой анкетой Константин Августинович не сможет нормально устроиться ни в одной силовой структуре.

Кстати, сам коллаборационист даже писал об этом в своей автобиографии. Однако в том же документе он привел свой послужной список, который вызывает чувство недоумения. Судите сами. В 1938 году Добровольский во Владивостоке сдавал экзамены «за Военную Артиллерийскую школу», получив из-за судимости интендантское звание. С присвоением звания нет полной ясности, т.к. его присвоили только в 1940 году. Но вот что интересно: стал Добровольский сразу капитаном (получил эквивалент этого звания).

Из сколь-нибудь нормальной службы за его плечами к тому моменту были только учебные сборы в 3-й стрелковой дивизии длительностью 45 дней в 1939 и 60 дней в 1940 годах. Весной 1941 года плановика-снабженца отправляют в командировку в далекий Днепропетровск для закупок оборудования и инструментов. Еще в дороге его застало известие о начале войны (источник)

По собственному признанию К.А.Добровольского, он очень боялся, что его призовут в армию, а затем из-за судимости отправят в глубокий тыл. Имея твердое намерение перейти на сторону противника, он направился в Днепропетровский военкомат. Там он воспользовался неразберихой и подал заявление об отправке на фронт. Нехватка кадров в первые дни войны была просто ужасающей, поэтому капитана-резервиста никто толком не проверял. На передовую он попал командиром артиллерийского дивизиона. 4 августа 1941 года Добровольский перешел на сторону противника.

В архиве Министерства обороны России сохранились запись об «исчезновении» и исключении из списков части капитана Добровольского, служившего в 35 артиллерийском дивизионе.

Что самое пикантное в этой истории – указание на родственницу, очевидно, первую супругу Добровольского некую Евгению Адольфовну Добровольскую, проживавшую в городе Омске. (Источник – Центральный архив министерства обороны России. Фонд ист. информации: 33. Опись ист. информации: 11458 Дело ист. информации: 638. Л. 176). Советские спецслужбы все эти годы настойчиво искали пропавшего капитана. Это явствует из повторного запроса Главного управления кадров Наркомата обороны СССР от апреля 1945 года в Омский областной военкомат. Почему в Омск? Потому что именно в этом городе проживала супруга Добровольского.

Самое пикантное в этой истории – это то, что супруга перебежчика Добровольского с 1925 года являлась кадровым сотрудником НКВД-МГБ.

Согласно официальным данным из архива Минобороны России, учетно-послужной картотеке супруги Добровольского (она находится в открытом доступе), Евгения Адольфовна Добровольская, родившаяся 24.05.1908 на Украине, в Пирятинском районе Полтавской области, служила лейтенантом в Управлении Министерства государственной безопасности по городу Омску. При этом, как явствует из анкеты, свою службу в чекистских органах она начала еще задолго до брака с Константином Добровольским – в марте 1925 года. А закончила ее в мае 1948 года (анкета и фотография госпожи Евгении Добровольской прилагаются к данному материалу).

Таким образом, история чудесного превращения бывшего заключенного сталинского ГУЛАГа в обычного советского служащего приобретает новые, весьма любопытные грани. Встает и закономерный вопрос: кто, кому и в какой мере помогал в данной истории? Супруга Константина или он помогал ей в решении определенных вопросов по ее чекистской работе. И был ли вообще переход Константина Добровольского на сторону немцев его личным спонтанным решением или эта была попытка советских чекистов внедрить своего человека в лагерь врага?

На эти мысли наводит судьба самой Евгении Добровольской – она не лишилась своего места в органах безопасности, не пострадала, несмотря на статус супруги человека, который пропал без вести, а позже и вовсе оказался перебежчиком. Более того, на фотографии Евгении Добровольской хорошо различимы боевой орден Красной звезды и медаль.

Все свидетельствует, что факт исчезновения (измены) Константина Добровольского никак не повлиял на служебную карьеру его жены. Есть и еще один факт, который вызывает вопросы: даже, если Константин спланировал переход к немцам втайне от своей жены, то он утаил для немцев данные о том, что его супруга была агентом советских спецслужб. Уже это наводит на определенные размышления: не был ли сам Константин Добровольский на начальном этапе своей жизни в СССР агентом спецслужб или их тайным осведомителем?

Его дальнейшая трансформация говорит о полном перерождении Константина Добровольского. На службе у нацистов ему пришлось вспомнить свое далекое шоферское прошлое. В «танковом отряде СС» он исполнял обязанности шефа группы русских трофейных машин. Уже тогда проявилось огромное желание Константина Августиновича выслужиться перед немцами.

Он «принимал непосредственное участие во фронтовой операции на Киев и в уничтожении жидов». По достоинству оценив своего нового сторонника, оккупанты 22 сентября 1941 года отпустили его на родину в город Сосницы Черниговской области. Там он должен был принять активное участие в организации новой власти, полиции и борьбе с партизанами. Там же он завел роман с некоей Варварой, которая стала его любовницей и матерью Константина Добровольского-младшего, отца Блейз Метревели.

На новой работе Добровольский развил кипучую деятельность. Пользуясь тем, что оккупационный режим еще не сложился, а инструкции ему были даны довольно расплывчатые, бывший капитан для начала распространил свое влияние далеко за пределы Сосниц. К декабрю 1941 года его полицейский отряд действовал в Батурине, Коропе, Корюковке, Сновске, Нежине и других городах и поселках.

Чем же занимались неоперившиеся еще полицейские подразделения на Украине в 1941 году? Горячие сторонники национал-социализма, конечно, начнут рассказывать о поддержании правопорядка, организации службы пожарной охраны, защите имущества граждан от посягательств партизан и прочих элементах спокойной жизни. Однако при чтении документов тылового района группы армий Юг на язык просятся совсем иные слова: массовые казни и мародерство.

Ярче всего это можно увидеть на примере так называемого понорницкого дела, которое рассматривалось в послевоенном Советского Союзе. Речь идет о жестоких репрессиях – расстрелах и мародерстве еврейского населения Украины со стороны полицейских, которыми командовал Добровольский.  Это, в свою очередь, вызвало неудовольствие со стороны нацистских начальников, которые посчитали себя обделенными в дележе награбленного имущества и драгоценностей.

Попавшему под подозрения коллаборационисту срочно нужно было смыть с себя все подозрения, поэтому он, очертя голову, ринулся на борьбу с партизанами. В конце 1941 года набранный Добровольским отряд был передан в распоряжение 197-й фельдкомендатуры. А затем его передали в ведение 194-й фельдкомендатуры. Эти перетасовки также помогли забыть историю с еврейским золотом. С партизанами Добровольский сражался яростно. Уже в послевоенный период венгерские офицеры, служившие с ним, вспоминали его как человека жестокого.  Он трижды был ранен в боях с партизанами.

Незадолго до 1943 года, когда Черниговская область была освобождена Красной армией, Добровольский добился разрешения на выезд своего сына (Константина Добровольского, рожденного то ли в 1942, то ли в 1943 году в Сновске) и своей то ли официальной жены, то ли сожительницы некоей Варвары Андреевны на Запад. В 1947 году она, уже как «вдова», выходит замуж за грузинского эмигранта Давида Метревели, меняет фамилию. Сменил фамилию и ее сын, заметая следы о непутевом отце. Вот такие «грузинские» корни у мадам Блейз Метревели, будущей главе британской разведки.

О дальнейшей судьбе самого Добровольского ничего не известно. Надеюсь, что она не была столь благополучной, как у его потомков.