В Нацсовете Украины по вопросам телерадиовещания царит ажиотаж: член (но не мозг) Нацсовета, драпанувший из Крыма пан Костинский, докладывает, что власти довольны поведением отдельных украинских радиостанций, рванувших на обгон мовнюково-квотного паровоза.
Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в Telegram, Facebook, Одноклассниках или Вконтакте
Напомним, с 8 ноября 2016 года на Украине вступил в силу закон, согласно которому радиостанции обязаны в первый год его действия крутить в своём репертуаре не менее 25% украинской музыки и на 50% заполнять эфир передачами на мове. Уже в ноябре этого года обязательная мовнюковость эфира поднимется ещё на 5% по каждой позиции, что должно, по мнению законотворцев, положительно сказаться на повышении общего уровня «свидомости» населения.
Кроме того, в новом законе учтено, что многие радиостанции сачковали, подходя к вопросу украинизации формально и несознательно, пуская песни на «дэржавной мове» в ночное время. Отныне они обязаны крутить их в прайм-тайм – с 7 утра до 14 дня и с 17 дня до 22 вечера. Таким макаром, если рядовой украинец привык слушать радио, то его активная фаза повседневной жизни пройдёт под шелест смэрэк, лепет бандуры и пения на соловьиной.
Реклама
Так, «Країна ФМ» и «Суспільне мовлення» переплюнули всех и довели украиномовность своих передач до 100%, так что теперь им просто некуда расти. Им дышат в спину сразу три медиарупора: «Українське радіо», «Промінь», «Культура» с 81% мовнюкового контента. «Ера ФМ» – 96% , «Ретро ФМ Украина» – 91% , «KISS FM UKRAINE» – 90%, «Радіо Люкс» – 82% осталось поднажать ещё самую малость, чтобы заработать переходящие жовто-блакитные шаровары лидеров.
Остальные радиостанции хоть и повысили долю украиномовного вещания, но без особого фанатизма – до 40% максимум.
Пан Костинский на своей страничке в Фейсбуке принимает поздравления и обещает, что следующим шагом станет мовнюковый натиск на телевидение. Считается, что это очень по-европейски.
Собственно, лоббирующие закон о языковых квотах рагули более всего ссылаются на опыт Франции, пытавшейся законодательно ограничить влияния англоязычного мира на национальную культуру и язык Франции.
Замминистра культуры Украины Карандеев, например, утверждал, что повальная украинизация эфира – это «политическая воля в поддержку украинского музыкального производителя». Чиновник заранее отверг возражения тех, кто считает, что музыканты не смогут создать достаточное количество медиаконтента, дабы заполнить эфир: «Конкуренция на сегодняшний день уже достаточно мощная, в том числе и среди украинских исполнителей. Я не вижу вакуума и невозможности найти достаточное количество качественного музыкального контента». По мнению Карандеева, во Франции, «после введения соответствующих законодательных норм произошло резкое увеличение производства французского продукта».
На самом деле, опыт Франции говорит об обратном. После введения языковой квоты, количество французской музыки даже уменьшилось и владельцам радиостанций пришлось применить принцип заезженной пластинки, усилив ротацию песен на французском, что отрицательно сказалось на популярности как радиостанций, так и отечественной музыки.
Белоруссия и Казахстан тоже обожглись, введя квоты на вещание «музыкального производителя с местным колоритом». В Минске в своё время размахнулись и ввели сперва 50%, а потом и 75% квоту на белорусскую музыку в радиоэфире. В результате оказалось, что 10-миллионная страна не настолько богата музыкальными талантами, чтобы забить национальными шлягерами радиоэфир. Всё, что смог вытянуть белорусский шоубиз – несколько песен на языке Синеокой, которые не стыдно было крутить в эфире. Всё остальное «творчество» находилось примерно на уровне клуба художественной самодеятельности.
Белорусская власть точно так же запрещала ротацию белорусской музыки в ночном эфире, повышала процент помярковности, но в конечном итоге ситуация в белорусском эфире пришла к тому, что некоторые местные артисты слегка повысили свою популярность, а вот уровень доходов радиостанций и рынок рекламы на радио просел до угрожающего минимума.
Точно такой же мовнюковой фигнёй страдают и в Казахстане. После нескольких лет навязывания местных артистов казахстанским радиослушателям, люди жалуюстя на тоскливое однообразие радиоэфира. Популярный в Казахстане исполнитель Медеу Арынбаев охарактеризовал это так: «Если говорить о качестве репертуара – не ошибусь, если скажу, что это было на районном уровне».
Самое удивительное, что среди украинских исполнителей против квот слабенько, но возражала знаменитая Спалахука Лыжичко. Певица заметила, что украинские исполнители не очень-то представлены в некоторых музыкальных направлениях – таких как классика, джаз, клубная музыка, лаунж и «в других специфических форматах». «Квоты сделают радио таких форматов вне закона».
В самом деле, чем будут заполнять эфир радиостанции, специализирующиеся на классической музыке или западном роке, чиновники не разъяснили. Конечно, можно перепеть на мове «Лестницу в небо», репертуар «Битлов», или поручить исполнить оперы Верди жмеринскому симфоническому оркестру. Но поймёт ли и примет ли это массовый радиослушатель и, что немаловажно, рекламодатель – вот в чём вопрос.
Тезисы Спалахуйки хорошо подтверждает прослушивание украинских радиостанций, крутящих шансон. В связи дефицитом украинских шансонье, на свет были извлечены почти забытые ныне Гайтана, «The Вйо», Гарик Кричевский. В связи со скудностью местного репертуара в ход пошла даже песня Попандопуло из кинофильма «Свадьба в Малиновке».
Но и это ещё не всё. Соблюдая мовнюковые квоты, диджей «Шансона» через два русских предложения вставлял одно украинское, что звучало уже совсем по-марсиански. Впрочем, другим радиостанциям также приходится изгаляться, и они держат в студии двух русскоязычных ведущих и одного украиномовного.
Отчасти повезло радостанциям, транслирующим электронную музыку. Но и тут возможны варианты. Согласно дегенеративному закону, на который так усердно фапает Костинский, песней считается любое музыкальное произведение, где звучит хотя бы одно слово. Если взять в качестве примера бессмертный хит «Symphony» знаменитой французской группы «Space», то в нём как раз повторяется ровно одно слово – «симфони». А это уже повод для любого тупорылого рагуля устроить разборки, требовать убрать «песню» из эфира, либо компенсировать её вещание ротацией какого-нибудь украинского электронного «шлягера» со словами.
Если в доцифровую эпоху люди ещё были готовы кушать то, что им нальют в медийную миску, то в настоящее время, когда большинству населения доступны скоростные каналы интернета, все эти попытки навязать гражданам «национальный продукт» напоминают приставания туповатой мамки с насильной кормёжкой рыбим жиром пополам с манной кашей взрослых людей, способных самостоятельно пойти в кафе или ресторан.
Вместо того, чтобы присмотреться к мировому опыту, который гласит, что введение языковых ограничений в медийной деятельности сродни хождению по граблям, укропы отвечают: вы просто не умеете по ним ходить и скоро приедете к нам перенимать передовой опыт.
Собственно, в прошлом году глава Нацсовета Украины по вопросам телерадиовещания Артеменко (шеф Костинского, на минуточку!) охарактеризовал идею повальной украинизации эфира идиотизмом и заявил буквально следующее: «Даже если мы найдем эту украинскую музыку, песни на украинском языке соберем, то представьте: у нас двести радиостанций – и все будут крутить «Океан Эльзы». Людям просто станет неинтересно».
Короче, маразм крепчает. Украинизаторы вынуждают радиостанции либо более-менее держать планку качества, крутя заезженной пластинкой «Океан Эльзы» и «Вопли Видоплясова», вызывая зевоту у слушателей, либо разбавляя немногочисленные украинские хиты селюковой самодеятельностью, что также не вызовет восторгов у слушателей и рекламодателей.
Восторги Костинского понятны: на прибыль радиостанций и интересы радиослушателей ему наплевать – его личные доходы не зависят от доходов ломаемых об колено радиостанций. С другой стороны, такие как Костинский, доводят дело до абсурда.
В одной восточной притче некий султан, узнав, что его дочь влюбилась в бедняка и жить без него не может, не стал бросаться в крайности, а просто приказал связать влюблённых, чтобы их лица круглосуточно находились на виду друг у друга. Через неделю любовь прошла.
Мораль: узколобые украинизаторы стальной проволокой связывают русскоязычных Украины с мовой, в надежде, что они когда-нибудь полюбят друг друга. Людей давно тошнит, но эксперимент продолжается…
Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы TikTok и YouTube.