Откуда есть-пошли украинские «киборги»

29 января свидомые некрофилы готовятся отметить «вэлычэзну пэрэмогу» в истории Незалежной – 100-летие со дня баянно-эпической битвы под Крутами трёх сотен украинских спартанцев, задержавших несметные орды большевиков, вышедших непосредственно из Кремля, как гласит официальная душистая легенда.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в Telegram, Facebook,  Одноклассниках или Вконтакте

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Столетний юбилей – это вам не баран начхал. По такому случаю, Украинский институт национальной памяти дегенерата Вятровича расстарался и оклеил Киев простынями социальной рекламы, прославляющий поступок «пэршых киборгив», как теперь именует хлипкий отряд киевских студентов свидомый агитпроп, протягивая исторические параллели из прошлого в настоящее.

Интересно, на сайте института нацпамяти легенда подкорректирована. Число «киборгов» под Крутами отныне определено в 520 штыков, а противостоящую им «червону навалу» Муравьёва – в 10 раз больше. Не прошло и 10 лет с момента поднятия крутских «киборгов» на знамя, как осетра урезали. Ещё год назад численность красных отрядов, наступавших на Киев оценивалась в зависимости от шизанутости «исследователя» – от 50 тысяч до 2 миллионов. Теперь же порядок чисел более-менее соответствует историческим фактам.

Не изменилась только оценка событий. Официально принятая в Незалежной версия боя под Крутами гласит: 29 января 1918 года (по новому стилю) малочисленный воинский отряд киевских студентов задержал продвижение на Киев Красной Армии, позволив тем самым представителям Центральной Рады спокойно эвакуироваться и подписать с Германией и Австрией сепаратный мир, согласно которому автономная УНР получала «незалежность» от России.

То есть, в который раз подтверждён и перепет миф, сто лет назад сгенерированный первым правителем УНР, бородатым фейкомётом и интриганом Грушевским. Оставлена без изменения противоречащая фактам версия о наступлении на Киев Красной Армии, которая, как известно, будет сформирована только через месяц.

Если же обратиться к архивным материалам, то можно узнать, что в январе 1918 года войска УНР вели множество других боёв с отрядами Красной гвардии – за Чугуев, Ромодан, Сумы, Одессу и Екатеринослав. Но почему-то только бой под Крутами был выбран в качестве «национальной скрепы». Почему?

Ответ кроется в самом крутском отряде. В его составе были преимущественно студенты и гимназисты-старшеклассники из галичан. А кто как не галичане считаются главными пассионариями, добывшими заветную Незалежность, выступающие её надеждой и опорой?

В принципе, из боёв, в которых участвовала армия УНР, выбирать не из чего. Результат был один: войско самостийников терпело поражение за поражением и спасалось драпом. Зачастую всё заканчивалось без боестолкновений – украинские войска сдавали города и веси от одного только слуха про наступление красных. Бой под Крутами был не лучше и не хуже других, просто в нём участвовали расово-верные галичане, выступающие пассионарными «дрожжами» украинства, его надеждой и опорой.

Неудобная правда заключается в том, что сражаться с красными украинскими отрядами вылезли не их щирые земляки-украинцы, а пришедшие в 1917 году в Киев с той стороны рухнувшего фронта сечевики Коновальца, подданные Австро-Венгрии, призванные на фронт из Львовского и других западенских университетов. Эти пришлые парасюки и тягнибоки, не имевшие малейших понятий об исторических и культурных тенденциях народа Восточной Украины, и сформировали Студенческий Курень в защиту Центральной Рады.

Проще говоря, это была группа иностранных радикалов, пригретых правителями Центральной Рады, защищавшая их шкурные интересы. Ни о какой народной поддержке студентов-сичевиков говорить не приходится. Известно также, что совместно со «старшими партнёрами» из сичевиков Коновальца они принимали участие в подавлении восстания рабочих киевского завода «Арсенал», в результате чего 400 человек были расстреляны или спущены под днепровский лёд карателями.

Вдобавок ко всему, набор в Студенческий Курень не был добровольным. 18 января 1918 года студентами галичанами из числа учащихся Киевского университета Св. Владимира и «самостийного» Украинского народного университета было созвано вече для всех учащихся, считавших себя украинцами. Собравшихся автоматом записывали в Курень, ибо «под угрозой бойкота и исключения из украинской студенческой семьи должны вступить все студенты-украинцы».

Кроме студентов-галичан и украинцев в Курень записались учащиеся двух старших классов 2-й украинской им. Кирилло-Мефодиевского братства гимназии.

Всего в Студенческом Курене состояло примерно 200 человек, командовать которыми поставили фронтовика Омельченко, специально зачисленного в Украинский народный университет. В бое под Крутами участвовала первая сотня Куреня. Вторая сотня оставалась в Киеве и участвовала в городских боях. Экипированы «преторианцы» ЦР были по высшему разряду.

Участник боёв под Крутами, студент Игорь Лоский вспоминал: «Можно себе представить, как гротескно выглядела сотня. Типичный вид был таким: собственная обувка, подпоясанные верёвкой штаны (ремней не было), гимназическая или студенческая куртка, или же цивильная безрукавка, а сверху шинель без одной полы как минимум… старые ржавые ружья… В то время как большевики, захватившие через месяц помещение школы, нашли там полные склады новёхонькой обуви, одежды, не говоря уже об оружии и амуниции».

Другие источники добавляют, что в качестве головных уборов «преторианцам» от любящих властей УНР выдавались рваные штаны и даже арестантские шапки, что хорошо перекликается с бомжеватой экипировкой современных «киборгов», для которых майданной владе ничего не жалко, включая закупленных на какой-то иностранной барахолке ботинок на картонной подошве.

Студентам-сичевикам выдали нормальные русские винтовки, тогда как гимназистов-сичевиков облагодетельствовали выдачей ржавых австрийских винтовок, на каждую из которых кое-как наскребли по три обоймы. На боевую подготовку «протокиборгов» было выделено аж целых пять дней с 21 по 26 января 1918 года.

В бое под Крутами принимали участие не одни только смертнички из числа сотни студентов-галичан и школяров. Вместе с ними в бою участвовал Курень 1-й юнацкой военной школы имени Б. Хмельницкого под командованием  сотника Аверкия  Гончаренко. Это 250 – 300 подготовленных офицеров и юнкеров. Среди них преобладали бывшие солдаты австрийской армии, попавшие в русский плен.

Вышеупомянутый сотник Гончаренко, к слову, бывший кадровый офицер русской армии в чине капитана, во время Великой Отечественной войны переобулся в форму гауптштурмфюрера дивизии Ваффен СС «Галичина». Есть в этом что-то по-гадски закономерное.

Крутское воинство также было усилено 40 пойманными дезертирами из куреня «Вольных казаков» (всего «вольных казаков» под Крутами было около сотни). Добавим сюда же артбатарею сотника Лощенко (2 пушки и 30 артиллеристов), 60 волонтёров из местного казачества, плюс 40 человек из комендантского взвода под командованием начальника станции Круты.

По разным данным, разношёрстое «самостийное» воинство под Крутами достигало 900 штыков при 18 пулемётах «максим». Общее руководство войсками, сосредоточенными на станции, осуществлял начальник 1-й военной школы сотник Ф. Тимченко. Его штаб обороны района располагался в эшелоне, который стоял на самой станции. К нему был прицеплен отдельный вагон с боеприпасами.

Будущий гауптштурмфюрер СС Гончаренко выдвинул свои силы на 2 км впереди станции. Отряд растянулся по фронту на 3 километра и был разделён железнодорожной насыпью, причём фланги друг друга не видели, а полевых телефонов военно-шароварные гении прихватить не догадались. Командир юнкеров сотник Гончаренко разделил студентов на четыре чета (взвода) по 28–30 штыков и поручил им более безопасный левый фланг. Самых молодых и тех, кто не умел стрелять, оставили в резерве. Юнкеров поставили на правом фланге. Связь между флангами осуществлялась устно, по цепочке, что в горячке боя гарантировало эффект «испорченного телефона».

В общем, как это традиционно водится у «самостийников», организация была поднята на недостижимую высоту.

И на всё это воинство наступала «красная орда» Муравьёва численностью около 6 тыс. бойцов. В её составе:  полтавская колонна 1-й армии Егорова в 1300 штыков; 2-я армия Берзина примерно в 3000 штыков; отряд 3-й «армии» Кудинского в 800 штыков. Непосредственно во время боя на помощь этим войскам прибыл из Александровска (Запорожья) 1-й Петроградский сводный отряд.

По составу эта армия, едва тянущая на половину полнокровной дивизии, состояла из украинских добровольцев. В её составе воевали харьковские и донецкие рабочие (командир дончан – украинец Д. Жлоба), червонные казаки под командованием уроженца Черниговщины Виталия Примакова, отряд рабочих из Екатеринослава, украинцы-фронтовики из числа вернувшихся с войны с германцами, отряд матросов-черноморцев.

Как написал в своей книге «Возрождение нации» ближайший соратник Грушевского по УНР Винниченко: «Білшість більшовицького війська складалася із наших же вояків…»

Впрочем, если подумать, то наступавшие на Киев красные имели не самое подходящее происхождение. Если не считать красных казаков Примакова, остальные были уроженцами Донбасса, Таврии и Новороссии.

Известно, что первыми открыли огонь по авангарду красных пулемётчики и артиллеристы сичевиков. Передовой отряд красных понёс потери и отступил, запросив подкрепления. Всего красными было предпринято пять попыток наступления, причём пятое увенчалось полным успехом, поскольку у обороняющихся закончились патроны, а сидевшее на станции в вагоне начальство перепилось ещё до начала боя, дало дёру как только услышала выстрелы.

Красногвардейцы, как наступающая сторона, понесла потери в 300 человек. Оборонявшиеся сичевики потеряли 70 – 90 человек. Большинство «воякив» разбежалось, около 30 студентиков попали в плен. Кто-то из них был отпущен на свободу, кто-то попал в лазарет, кого-то, как поговаривают, под горячую руку шлёпнули бойцы передового красного отряда Попова, которым не повезло больше других.

Согласно канонической легенде, под Крутами «погиб весь цвет украинского студечества», что, безусловно, является бесстыжим враньём.

Тот же студент Лоский остался жив и оставил заметки о бое под Крутами и предшествующих ему событиях, которые сильно отличаются от вылизанных и залитых сиропом шароварных мифов и легенд.

И на закуску. Один из главных вопросов, постоянно возникающий при обсуждении боя под Крутами, можно сформулировать так: почему при номинальной численности армии УНР в 140 тыс. штыков, в качестве заслона были использованы студенты и школяры?

Да потому что всего за год «незалежности» жители УНР в подавляющем большинстве разочаровались в бездарном руководстве, состоявшем из самозванцев, опиравшихся на штыки интервентов и насаждавших агрессивное галичанство. На момент объявления ЦР полной «незалежности», в Киеве и его округе дислоцировались 10 тыс. войск Скоропадского, десятки тысяч вернувшихся с германской войны домой вчерашних фронтовиков, «гайдамацкий кош» Петлюры, сичевые каратели Коновальца. Склады ломились от оружия и амуниции. Но воевать за ЦР и УНР было некому. Нашлась только экзальтированная идеей свидомости кучка студентов и школяров, часть из которых привлекли к боевым действием под угрозой отчисления из университета.

Уж если что и следует отмечать 29 декабря, так это столетие расправы галицаев над рабочими киевского завода «Арсенал», восставшими против марионеточной УНР, гетманщины, петлюровщины вместе с их кукловодами.

Но у государств-лузеров свои герои-лузеры, хорошо вписывающиеся в идею терпильства и некрофилии, исповедуемую на государственном уровне.