Одесса. Гурвиц всегда возвращается на место своих преступлений

Каждый раз, когда Одесса слабеет и не способна защищаться, рядом с ней тут же появляется Гурвиц. Нависая носом, вращая ледышками глаз, роняя слюну с жабьей губы, он всё мостится, как бы ловчее присунуть целому городу. Город уворачивается, как может, изгибается дугой, пытается звать на помощь, но Гурвиц, обычно, приходит не один. В предвкушении неизбежного, он блудливо разоблачает свою сбрую, а всевозможные прихлебатели его прижимают Одессу коленями и заламывают ей руки.

Впервые такое случилось на заре девяностых, когда удачливый кооператор из Могилёва-Подольского, благодаря еврейскому происхождению принимаемый за одессита, впервые овладел беззащитной Одессой. К тому времени на его счету были различные успехи, в виде кидков цеховиков и участия в финансовых пирамидах, а-ля-МММ. В условиях крушения сверхдержавы и краха единственной партии, Гурвиц выглядел вестником нового мира. Беспартийный бизнесмен, пришедший в политику. Диковинка. И хотя свои первые выборы Гурвиц выиграл с заметными даже ребёнку нарушениями, каруселями и фальсификациями, надо сказать, что поддержкой среди одесситов он обладал не малой. Ведь, кто бы мог подумать, что вместо прелестей цивилизованного рынка нас всех ждёт базар, шалман и шахер-махер.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Девяностые – были временем больших возможностей для аферистов, авантюристов и мерзавцев. Продать родную маму, чтобы освободить жилплощадь, которую тоже продать, было не смертным грехом, а удачной денежно-товарной операцией. Именно операциями такого рода прославился Гурвиц в первые годы своего правления. Быстро оседлав и поставив на отжим в 900 оборотов весь мелкий бизнес, он взялся за глобальные проекты. Именно он привёл к президенту Украины некоего Кудюкина, впоследствии ставшего главным обвиняемым и единственным осуждённым за разворовывание крупнейшей судоходной компании ЧМП. По сути, главного градообразующего предприятия Одессы. Более 400 пассажирских и грузовых судов исчезли с рейда в неизвестном направлении. Больше их никто не видел. А Гурвиц занялся азартным дерибаном собственности ЧМП, оставшейся на берегу. Такой, как санатории, больницы, детские сады и всякая береговая инфраструктура.

Ещё одна одесская морская компания сопротивлялась чуть дольше. Директор рыболовецкой «Антарктики» Кравченко был слишком несговорчив, считал, что флотилия должна ловить рыбу, а не быть распроданной по цене металлолома. Всё стало на свои места только тогда, когда труп директора был найден с пулевым отверстием в голове, и операция с «Антарктикой» прошла, как по маслу.

Не брезговал Гурвиц и международными отношениями. Именно он был организатором штурма одесской базы морских пехотинцев Черноморского флота, которые упорно отказывались принять украинскую присягу и, брошенные Ельциным, продолжали нести службу под российским флагом, но без зарплаты. Правда, это было не самое большое вмешательство Гурвица в международные споры. Самым большим было другое. Дело в том, что одесские бандиты, бандиты классические и авторитетные, конечно, имели к Гурвицу самое непосредственное отношение. В своё время, как кооператор, он «ходил под ними», «платил за крышу», и когда «их коммерсант» пошёл во власть, они переполнились преждевременной гордостью. Однако, очень быстро, Гурвиц превзошёл своих крышевателей по цинизму, по жестокости, по заточенности на деньги, которые считал единственной ценностью. А бандиты, какими бы они ни были, были очень одесские бандиты. И неуважение к Одессе и одесситам они понять не могли.

Тогда Гурвиц решил менять крышу. Из мятежной Ичкерии были завезены самые настоящие боевики. Договорённости осуществлялись на высочайшем уровне. Сам Гурвиц ездил в Грозный, а высшее руководство непризнанной Ичкерии посещало Одессу с ответным визитом. Над зданием одесской мэрии развевалось зелёное полотнище, а люди в папахах, во главе с самим Маскхадовым заседали в Малом Зале со своим новым другом. По городу тут же прокатилась волна жестоких, а главное, дерзких убийств. Надо ли говорить, что первыми жертвами стали авторитетные члены воровской общины Одессы. Сегодня от них остались только надгробия на главных аллеях местных кладбищ, да мемориальная табличка на бане в переулке Асташкина, где встретил свою смерть Виктор Куливар, в простонародии – Карабас. Как это ни странно, одесситы до сих пор оставляют живые цветы на ступенях той бани. Так вот получилось, что из всех городских деятелей девяностых добрую память оставил о себе только многократно судимый Карабас. Говорят, что он был честный, добрый и справедливый. Можно себе представить остальных.

Тем временем, убийства продолжались. Город был поставлен под полный контроль. Больницы и санатории Одессы принимали раненых в боях с федералами ичкерийцев. Мелкий и средний бизнес быстро переотжимался в пользу новых хозяев. А Гурвиц занялся самым любимым делом. Оформлением кредитов под залог коммунальной собственности. Выпускались даже облигации городского займа, прообраз нынешних ОГВЗ. К 1998 году, когда в Киеве решили, что «с этим нужно что-то делать», Одесса была в международных долгах, как Украина сегодня. Зато все не согласные уже остыли до комнатной температуры в до сих пор не установленных локациях.

Когда же стало известно о том, что группа Альфа уже выехала для задержания мэра Одессы, внезапная смертельная эпидемия начала косить сотрудников мэрии. Людей, которые могли что-то видеть, слышать или догадываться. Заодно горели документы.

«Одессу не сдадим!» – заявил Гурвиц пришедшим его защищать поклонникам. Прошёл в мэрию на рабочее место и ушёл через чёрный ход. Больше его никто не видел долгих семь лет. За эти семь лет городу удалось погасить долги перед банками и держателями облигаций. А правоохранителям переловить гордых горцев со складными калашматами под турецкими куртками. Одесса стала забывать своего насильника, как и дикие девяностые, когда человеческая жизнь не стоила и пачки сигарет.

Но, не тут-то было!

Повторно Гурвиц пристроился к Одессе, как только в Киеве победил первый майдан. Совершенно не заботясь о какой-то видимости законности, он сместил действующего мэра через сомнительный, но послушный суд. И тут же, не дожидаясь выборов, занял здание мэрии. В руках у Гурвица внезапно оказалось всё. Ющенковская Украина дала ему в распоряжение МВД и СБУ.

«Это наш город», – говорили его сподручные.  «Город принял решение», – говорил Гурвиц про себя. Ну и, конечно, волшебный вопрос: «А где здесь доля Города?». И, уставившись взглядом рептилии: – «Где деньги Города?».

«Я верну Одессу в новые девяностые», «Одесса будет процветать, как процветала в девяностые». Интересный момент. Вот та грязь, кровь, голод и нищета, тот бесконечный кошмар, промёрзшие дома, тьма веерных отключений электричества, годы невыплат зарплат и пенсий, коими были девяностые для Одессы, были в представлении Гурвица годами процветания и экономического развития.

И вот уже в новом веке в Одессе возобновились пожары, от которых одесситы успели отвыкнуть за семь лет. С завидным постоянством выгорали от исторической застройки участки, пригодные для продажи под строительство. Так первые многоэтажные монстры «украсили» центр города, а жившие в этих местах одесситы отправились скитаться по временным общежитиям. Их «золотые» квадратные метры превратились в золу, и претендовать они могли только на минимальную жилплощадь, согласно Жилищного Кодекса и в порядке очереди, которая не продвигалась, а только росла с 1991 года.

Реализация под застройку санаториев и парковых зон стала ещё одной фишкой Гурвица. Утопавшая в зелени рекреационная зона быстро превращалась в частокол небоскрёбов, отделяющий одесситов от моря. Под застройку отдавался даже парк Юбилейный, знаменитые одесские склоны, творение рук человеческих, защищающее Одессу от оползней. Схема выглядела цинично и логично. Строим дома – продаём квартиры с видом на море, после чего строим следующую линию многоэтажек, и вновь продаём квартиры с видом на море. Предлагалось даже намывать для этой цели территории. Понятно, что первые и вторые покупатели оказываются «кинутыми», потому что из их квартир вид на квартиры, из которых вид на квартиры, из которых вид на море. Такая же схема работает и с любыми одесскими достопримечательностями.

Но любимой темой Гурвица остались кредиты. Одесса кредитовалась, кажется, во всех банках мира. Проценты по кредитам гасились за счёт новых кредитов, при этом всегда оставался люфт, исчезающий в непонятном направлении. Счёт шёл на миллиарды. Последний свой кредит в 300 миллионов долларов Гурвиц попытался взять за две недели до выборов, которые должны были гарантированно удалить его из города. Впрочем, он так не считал. Ещё в первые месяцы своего второго пришествия он поставил на украинских нацистов. Все пять лет украинские националисты завозились в город, получая должности и просто пристраиваясь на второстепенных ролях. Из них состояла молодёжная организация «Справедливая Одесса», которая использовалась в уличных противостояниях. Украинские нацисты поощрялись и поддерживались. А местом их ежевечернего сбора стал «памятник павшим милиционерам» напротив здания городского МВД. Так правоохранителям было проще защищать украинских наци от одесситов. Ведь их было видно из окон кабинетов, и наряд милиции мог прибыть на место в течение нескольких секунд.

«Если бы у Борового и Новодворской был сын – это был бы Гурвиц», – задумчиво пошутил один циничный специалист из Москвы. Гурвиц, действительно, ненавидел всё русское и советское. Цитируя Ленина, он делал всё, чтобы очистить городской совет от безобидных коммунистов, которые исправно набирали в Одессе 3%. Впрочем, любые «левые» подвергались с его стороны прессингу. А уж наличие в русском городе русских – и вовсе, приводило Гурвица в бешенство. Через суды и просто решениями местного совета он последовательно пытался лишать депутатских полномочий именно русских. Иногда это удавалось. Гурвиц украинизировал всю топонимику Одессы, устанавливая дорогущие бронзовые указатели и таблички на украинском языке. Добрался он и до системы образования, переводя школы на украинский язык обучения. Понятно, что в непокорной Одессе такое бы не прошло в лоб, как сегодня. Но Гурвиц поступал хитро. В пакетных решениях, к примеру, вносился чисто технический вопрос – принятие устава школы. Точнее, всех сразу школ. Ну, мол, чисто технический вопрос, бюрократический, для налоговой нужно, потому, что форма собственности коммунальной изменилась. А там внутри, в уставе, чёрным по белому «украинский язык обучения». Чтобы это заметить, необходимо перечитать все приложения и сам устав. Так в Одессе на украинском языке обучения оказалось 87% учащихся. Должно было со временем стать все 100%, потому что 13% – это были старшеклассники, которым позволили доучиться на родном языке. Сломать эту ситуацию и вернуть русский язык удалось только в 2011 году. Уже после того, как Гурвиц покинул Одессу и Украину.

На прощание Гурвиц, конечно, сопротивлялся. Судорожно мародёрил, допродавал коммунальную собственность и заключал контракты в счёт бюджета города на несколько лет вперёд. И очень сильно пытался договориться с новой властью и Януковичем. Но даже такая продажная структура, как Партия Регионов, не решилась вступить в сговор с дьяволом.

Осенью 2010 Одесса прощалась с Гурвицем навсегда. Прощалась и не могла простить долгих лет унижения и разрушения. Тогда казалось, что страшнее Гурвица ничего быть не может.

Надо ли говорить, что с новым майданом и государственным переворотом, из небытия вновь вынырнул тот же Гурвиц. Подрагивая всем телом, он вновь стал тулиться к уничтожаемой киевским режимом Одессе. Но тут случилась непредвиденное. Для националистов Гурвиц оказался просто евреем, а не украинским патриотом, получившим путёвку в жизнь от самого Черновола. Тем более, проходившие одновременно с выборами Порошенко выборы мэра не должны были спровоцировать одесситов на мятеж. И Гурвицем пожертвовали в пользу существующего мэра Труханова.

На прощание Гурвиц поучаствовал в организации трагедии 2 мая. А сотрудники его штаба лично сжигали и убивали одесситов в Доме Профсоюзов. Однако, даже это не помогло Гурвицу. Стареющий насильник вновь покинул город, не погрузившись и на полшишечки. Для убийц и насильников новой формации он был отработанным материалом. И опасным конкурентом.

То, что происходит в Одессе накануне новых выборов мэра, подтверждает старую одесскую мудрость. Если бы Гурвица отправили в Освенцим, то он бы там стал кочегаром. Этот мурзилка снова в Одессе. Он на экранах одесских телевизоров. Он снова хочет на должность мэра. У него есть рецепт, как это можно сделать. Дословно – «надо забанить одесскую власть». По его мнению, существующего мэра и депутатов надо просто отстранить от участия в выборах. После чего, он легко на этих выборах победит. Схема очень простая и уже опробованная Гурвицем после первого майдана. Тогда прокатило, прокатит и теперь. Что до мнения самих одесситов, то после 2014 года на Украине «вату никто не спрашивает».

На самом деле, для осуществления плана Гурвицу достаточно договориться в Киеве. Спонсоров его третьего пришествия в Одессе уже достаточно. А процентов 10 избирателей у Гурвица всегда найдётся. Это кажется, что 10% мало. Последние шесть лет на Украине всё решают именно 10%.