Мойте руки после флага белорусских майданщиков

Краткий ликбез, в том числе и для диссидентствующих граждан России, почему, даже если вы не любите Александра Лукашенко, поднимать бело-червоно-белые флаги – это омерзительно.

…Начиная с 1995 года все антиправительственные выступления белорусской оппозиции проходят под БЧБ – бело-красно-белыми флагами. Если взять на себя неблагодарный труд проведения опросов среди протестующих, основная масса которых представлена всевозможной школотой, – чем так мил БЧБ и герб «Пагоня» сердцу каждого первого встречного майдауна, очень скоро исследователь придёт к выводу, что подавляющее большинство носителей протестных тряпок удручающе невежественны в истории вопроса, при том, что организаторы беспорядков прекрасно отдают себе отчёт, хотя и не сильно афишируют, – под какими знамёнами они расшатывают Белоруссию.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Типичная реакция «змагара»: «Ашотакоэ! БЧБ и «Пагоня» – символы суверенной Беларуси во все времена, пока она была свободна от гнёта Московии». И вообще, БЧБ не нравится Лукашенко и вообще запрещён белорусскими властями.

Короче говоря, подавляющая масса тряпичников таскают БЧБ на протестные мероприятия, «потому что это круто, весело и модно в определённых кругах».

Так откуда же есть-пошли БЧБ, «Пагоня» и почему они стали символами гражданского неповиновения наиболее отмороженной части белорусских оппозиционеров?

Историки утверждают, что документов, свидетельствующих об использовании БЧБ на территории Белоруссии до начала XX века в природе не существует, хотя сочетания белого и красного цветов в символике некоторых движений активно использовалось и ранее.

В книге «Гербы и флаги стран мира» исследователя Леонида Спаткая в качестве теории упоминается, что бело-красно-белые флаги или повязки (возможно) использовались ополяченными белорусами (литвинами) во время восстания Калиновского 1863 – 1864 годов, а затем эту цветовую комбинацию задействовали в 1909 – 1912 годах национально-озабоченные петербургские студенты-литвины во время проведения культурно-просветительских вечеров.

Во всяком случае, до 1918 года, когда было учреждено квазигосударство «Белорусская Народная Республика», БЧБ ни разу не поднимался официально.

Впервые флажки БЧБ были массово отмечены в Минске в марте 1917 года, вскоре после Февральской революции и падения самодержавия. И, опять же, их носили в частном порядке группы обострившихся белорусских «самостийников».

«Змагары» совершенно забыли, или же предпочитают не вспоминать, что на Первом всебелорусском конгрессе государственным символом «самостийной республики» была утверждена абсолютно белое полотнище.

По свидетельствам участников конгресса, 25 марта 1917 года такая вот простыня была вывешена над зданием, где проходило собрание.

Впоследствии делегаты спохватились и вспомнили, что белый флаг во все времена был символом поражения и капитуляции, и поэтому простыню решено было снять, но больше никаких творческих мыслей в головы «самостийников» не приходило, так что процесс изобретения собственной национальной символики был отложен на год.

Существует обоснованное предположение, что БЧБ был придуман поляком Клавдием Дуж-Душевским в начальный период Февральской революции, как часть плана по отторжению или расчленению Белоруссии и вовлечения её в политическую орбиту Польши.

25 февраля 1918 года в Минск вошли германские интервенты и вот тогда, в условиях оккупации, всего через месяц, была провозглашена марионеточная БНР вместе с БЧБ в качестве государственного знамени.

В таком виде он продержался до прихода Красной Армии в том же 1918 году.

По понятным причинам в Советской Белоруссии БЧБ был полностью упразднён, но в 1920-х – 1930-х годах он был в ходу у белорусских туземных формирований польской и литовской армий, а также  вывешивался на административных зданиях Западной Белоруссии в период польской оккупации вплоть до сентября 1939 года.

Герб «Пагоня», ставший официальным символом ВКЛ в XIV веке, «змагары» тупо присвоили, поскольку печатью с изображением рыцаря на коне скреплял документы полоцкий князь Наримонт-Глеб, который был таким же белорусом, как Бонапарт – китайским лётчиком.

Впрочем, подобная практика исторических заимствований вполне типична для политических деятелей с глубоко провинциальным мышлением, помноженным на мощнейшие комплексы национальной «меншовартости».

Ещё одними хранителями БЧБ по нафталинным сундукам были беглые марионеточные правители времён БНР, лелеявшие надежду однажды вернуться в Минск на белом коне в составе польской или немецкой оккупационной армии.

Так, «третий президент БНР в изгнании» Захарка (фамилие такое) провозгласил меморандум о поддержке Гитлера и стал одним из организаторов создания «Белорусского комитета самопомощи» в Берлине.

Таким образом, возвращение БЧБ в качестве «национального символа белорусов» произошло уже в 1941 году, когда враг захватил Белоруссию и начал насаждать «новый порядок» на её территории.

Соответственно, белорусские коллаборационисты на службе у Гитлера весь срок фашистской оккупации БССР, несмотря на свою малочисленность, играли не последнюю роль в проведении политики террора и геноцида против соотечественников.

Ядром гитлеровского коллаборационизма стали идейные ополяченные белорусы, предатели и уголовники всех мастей.

Одними из первых белорусских коллаборационистов на службе фашистской Германии стали бывшие польские военные из числа белорусов, собранных в туземную штурмовую роту при полке специальных операций «Бранденбург 800».

В оккупированный Минск вместе с гитлеровцами прибыли «законные представители власти БНР». Так, начальником минской управы стал Радослав Островский, а главой вспомогательной полиции («Белорусской народной самопомощи) – Иван Ермаченко. Оба – холуи со стажем на службе интервентов.

К великому сожалению, этой парочке опарышей удалось ускользнуть от справедливого суда и укрыться в США, откуда они ещё долго гадили из рупоров всевозможных «голосов».

В составе завезённой фашистами марионеточной элитки были также лидер «Белорусской национал-социалистической партии» Вацлав Козловский, карманный пропагандист Фабиан Акинчиц и его откровенно  коричневый листок «Белорусская газета», а также Франтишек Тумаш, издатель не менее коричневого «Белорусского голоса».

В 1942 году белорусские нацики, обрадованные победами германских хозяев в войне против СССР, решили обратить свои взоры на молодёжь, организовав «Союз белорусской молодёжи» по образу и подобию Гитлерюгенд.

Инициаторами выступили униатка Наталья Абрамова (Тодорович) и агрессивный рагуль Михась Ганько. Угадайте с трёх раз, под какими знамёнами маршировали и проводили агитацию воспитанники Бульбаюгенд? Правильно, БЧБ!

Почти год «Союз белорусской молодёжи» работал полулегально. Гитлеровцы, отметив для себя отсутствие политических амбиций среди бульбанутых, смотрели сквозь пальцы на их игры в «самостийность». И только в 1943 году, после Сталинграда, к немцам стало приходить понимание, что война против СССР – это сражение насмерть с неминуемым поражением в конце.

Таким образом, «Союз белорусской молодёжи», в котором числилось почти 10 тысяч членов, стал для оккупантов кадровым резервом для подготовки будущих карателей, шпионов, диверсантов и агентуры на службе Третьего Рейха.

22 июня 1943 году «Союз белорусской молодёжи» был официально легализован, а 27 июня по инициативе обер-палача и гауляйтера комиссариата «Вайсрутения» Вильгельма Кубе с бору по сосенке была собрана «Белорусская рада доверия» – совещательный орган, собравший вокруг германской оккупационной администрации актив из местных предателей, карателей, ярых националистов.

Вильгельм Кубе, оберпалач. За время его правления «рейхскомиссариатом Вайсрутения» только в Минске и его окрестностях было уничтожено более 400 тысяч человек.

Возглавил «Раду» – сюрприз! – бывший член правительства БНР с 1918 года Вацлав Ивановский. «БЧБ – понад усэ!».

Первым поручением «Раде» от гауляйтера Кубе стал приказ о борьбе с партизанами. Напомним, летом 1943 года, накануне битвы на Курской дуге, главной задачей всех партизанских отрядов и соединений стала «рельсовая война» с целью сорвать пополнение германских войск на передовой живой силой, бронетехникой и боеприпасами. И, надо сказать, партизаны свою задачу полностью выполнили.

Именно летом 1943 года взбешённые действиями народных мстителей, гитлеровцы, провели против партизан и мирных жителей масштабные карательные операции, в ходе которых были уничтожены вместе с жителями сотни деревень. Не устояли даже «партизанские республики» в неприступных болотах Полесья и Борисово-Бегомльской области, продержавшиеся с осени 1941 года.

Осень 1941 года, на казнь ведут минских подпольщиков.

В большинстве кровавых преступлений против Белоруссии и её народа принимали непосредственное участие предатели и провокаторы из «Рады», знаменем которой являлось БЧБ.

21 декабря 1943 года, уже после ликвидации Кубе советскими подпольщиками, «Рада доверия» была реформирована в «Центральную белорусскую раду». Произошло это событие не ради смены вывески,  а с далеко идущими целями.

Советские подпольщицы Мария Борисовна Осипова, Надежда Викторовна Троян и Елена Григорьевна Мазаник, ликвидировавшие палача Белоруссии гауляйтера Вильгельма Кубе.

Оккупанты, видя рвение своих туземных «шестёрок», расширили полномочия ЦБР, возложив на неё полицейско-карательные и пропагандистские функции. Местечковым Геббельсом при ЦБР стал ярый белорусский националист Евгений Калубович, после войны также нашедший убежище в США и ставший там опереточным «премьер-министром БНР в изгнании».

23 февраля 1944 года стараниями гитлеровцев ЦБР обзавелась собственными «вооружёнными силами» – тремя батальонами «Белорусской краевой обороны» (БКО), прозванных в народе «белошивыми» за характерные светло-серый цвет воротников, обшлагов и клапанов боковых карманов мундиров.

Командовать БКО было поручено бывшему польскому офицеру Францу Кушелю, ходившему у немцев на тот момент в чине штурмбанфюрера СД. До этого, с августа 1943 года, Кушель возглавлял вспомогательную полицию, и, соответственно, принимал непосредственное участие в карательных операциях, расстрелах, расправах над партизанами и советскими патриотами, в грабежах мирного населения.

Что интересно, согласно архивным данным, в течение полутора лет до начала войны Кушель работал «наседкой» в Лубянской тюрьме, вызывая на откровенность высокопоставленных польских военных, включая генерала Андерса, тщательно передавая полученную информацию тюремному «куму». С учётом «заслуг», в начале 1941 года Кушель был отправлен в Белоруссию под надзор местных органов НКВД уже и там, с началом войны, дождался прихода немцев.

Франц Кушель, штурмбанфюрер СД, глава Белорусской краевой обороны.

Несмотря на принадлежность к карманной ЦБР, БКО, тем не менее, находилась в полном подчинении германской службы безопасности СД и выполняла её прямые приказы.

Супружницей Кушеля была националистическая поэтесса (по имеющимся данным, до войны также завербованная под оперативным погонялом «Козбич» и аккуратно стучавшая в НКВД на соратников по БЧБ и «Пагоне») Наталья Арсеньева, тиснувшая в коллаборационистской газетёнке стишата «Молитва за Белорусь», легшие в основу гимна ЦБР «Магутны Божа», который сегодня радостно распевают размахивающие БЧБ на антиправительственных беспорядках тупорылые рагули и рагульки.

Вплоть до июня 1944 года БКО (численностью 21 тысячу рыл) под руководством штурмбанфюрера Кушеля участвовало в акциях против партизан совместно с карательными частями СС и подразделениями вспомогательной полиции.

майор СД Франц Кушель с женой в США.

Судя по архивным документам, БКО принимала активное участие в операции «Фрюлингсфест» («Праздник весны»), в ходе которой партизаны в районах Полоцка и Лепеля потеряли более 80% личного состава.

Занятно, что сами немецкие хозяева, проявляя идиотскую инициативу, способствовали снижению и без того неважной боеспособности БКО.

Кому-то из начальства пришла в голову блестящая идея – разбавить оуновцами личный состав прореженного партизанами 104-го батальона БКО. Исходя, по-видимому, из соображения, что дерьмо к дерьму липнет.

В результате, немцы получили поножовщину между белорусскими и украинскими рагулями и массовое дезертирство. В дальнейшем оуновцы охотно убивали карателей из БКО. Те, впрочем, платили им той же монетой.

После освобождения Белоруссии войсками Красной Армии при поддержке партизан и подпольщиков, БЧБ и прочая оккупационная символика надолго отправилась на помойку и была вновь извлечена оттуда белорусскими нациками в начале «святых девяностых».

Во время президентства беловежской жабы Шушкевича (мерзко квакающей из Литвы), коллаборационистский БЧБ в конце 1991 года стал национальным флагом Белоруссии. И только в 1995 году, после избрания президентом республики Александра Лукашенко, был проведён референдум, на котором граждане Белоруссии выбрали государственным символом красно-зелёное знамя с национальным белорусским узором, которое мы все давно знаем и уважаем.

Подводя итоги и собрав воедино все факты, остаётся удивляться упоротости и отсутствию элементарной брезгливости у людей, размахивающих БЧБ на антилукашенковских митингах, в том числе и в России. Даже сортирная тряпка на швабре в качестве прапора имеет больше достоинства, чем проклятые символы предательства и холопства, извлекаемые из клоаки всякий раз, когда майданным крысам и их кукловодам хочется сделать из Белоруссии очередной «рейхскомиссариат Остланд».

Связь символов, связь времён.