В среду целый десант нардепов-оппозиционеров прибыл в Дзержинский райсуд Харькова поддержать своего соратника Андрея Лесика. Главу Харьковской городской организации ОПЗЖ судят за репост, опубликованный на его фейсбучной странице в 2014 году, и за якобы избиение сотрудников СБУ в 2017 году.
Весной предыдущее судебное заседание по делу Лесика проходило под аккомпанемент нациков, заряженных на погром. Тогда они преследовали и обстреляли машину, на которой после суда выезжал глава фракции ОПЗЖ в Харьковском горсовете.
Поэтому появление столичной депутатской группы поддержки на заседании 23 июня было правильным шагом. Это что-то принципиально новое для оппозиции постмайданного периода. До сих пор подобная депутатская активность наблюдалась только в столичных судах по делам Юрия Дудкина, Виктора Медведчука. Причем сам Лесик и его адвокат Дмитрий Тихоненков активно участвовали в защите политолога Дудкина.
По факту, нардепы Мороз, Кузьмин, Колтунович, Бурмич, Лукашев и Черный поспособствовали тому, чтобы после судебного заседания обвиняемый смог спокойно уехать домой, без традиционных нападений на машину и т.п. Ведь безопасность парламентариев обеспечивал спецотряд полиции.
Хотя во время заседания нацики под стенами суда вели себя дольно активно и агрессивно. Услышав шум потасовок под окнами, взрыв петарды, судья даже спешно засобирался объявить перерыв.
На улице находились и сторонники Лесика из движения «Патриоты — За жизнь», с которыми у нациков уже традиционно происходят столкновения.
Но главное — не в «технической» помощи, а в той ощутимой поддержке оппозиционных нардепов, которой не видели в первые послемайданные годы многие инакомыслящие, подвергнутые политическим преследованиям. Сейчас же прямым текстом звучат заявления нардепов о том, что данный процесс — яркий пример политических репрессий и фальсификации уголовных дел, а фальсификаторам придется отвечать за это.
Нардеп Ренат Кузьмин перед началом заседания написал из суда в своем фейсбучном посте: «Он обвиняется в государственной измене за то, что в 2014 году сделал в Фейсбуке репост, в котором СБУ усмотрела страшное государственное преступление. В качестве доказательства вины прокуроры представили суду телефон, изъятый у Лесика, 2016 года выпуска. Улавливаете? Перепостил в 2014 году с телефона, изготовленного в 2016 году. Как говорится, какая власть, такие и обвинения».
Здесь депутат Верховной Рады немного ошибся. За фейсбучный репост депутату горсовета Лесику инкриминировалась не 111-я (госизмена), а ст. 110, ч. 2, то есть посягательство на территориальную целостность. Пара других статей УК, касавшихся «преступлений против основ национальной безопасности Украины», отсохли еще в начале судебного производства.
Но эта ошибка легко объясняется: в последнее время громкие процессы проходят, как правило, под знаком «госизмены». И когда оказывается, что какое-то политическое преследование происходит без 111-й, это даже вызывает некоторое удивление.
На судебном заседании 23 июня Андрей Лесик был допрошен как обвиняемый. Следующей стадией должны были бы стать дебаты, а это уже финишная прямая судебного процесса. Но сторона обвинения «внезапно» ходатайствовала о проведении экспертизы: мог ли Лесик нанести телесные повреждения потерпевшим сотрудникам СБУ, каким образом он избивал их.
Для полноты маразма не хватает еще дополнительных вопросов в ходатайстве. Достаточно ли добросовестно избивал Лесик работников СБУ? Тщательно он это делал, или спустя рукава? От всей души и искренне, или только имитировал? С применением спортивных навыков и подручных средств, или беспорядочно и как попало?
Примечательно, что сторона защиты настаивала на такой экспертизе еще на стадии досудебного следствия по «избиению» — в марте 2018 года, когда Лесик вышел из СИЗО. Но в этом было отказано. А теперь экспертизу назначают в конце судебного разбирательства — явной целью затянуть дело.
В своем выступлении Андрей Лесик вспоминал, как областной прокурор Данильченко запустил этот судебный процесс, выполняя политический заказ порошенковских холуев: «Я тогда сказал: вы ж понимаете, что вы, прокурор области, вручаете мне это подозрение, а рано или поздно придется отвечать за свои преступления». На что тот ответил: «Посмотрим».
Лесик объясняет суду: фейсбучный репост 2014 года об «Одесской народной республике», за который ему шили посягательство на территориальную целостность, он сам сделать не мог. «Лично я эту страничку не вел, потому что тогда пользоваться Фейсбуком не умел».
Депутат горсовета напомнил, что, к тому же, имеется решение ЕСПЧ: нельзя привлекать к ответственности за репост.
Судя по всему, в конце 2017 года областной прокурор Данильченко начал смутно догадываться, что протупил с «делом о таинственном репосте». Нужно было срочно подстраховаться еще чем-нибудь. «Тот же прокурор Данильченко вручил мне новое подозрение, что я в больничной палате избил сотрудников СБУ».
Лесик рассказывает, что в больничной палате он оказался после общения с сотрудниками СБУ по первому подозрению. Они так долго мурыжили его в здании СБУ, издеваясь над ним, что на выходе пришлось вызывать «скорую». Лесик попал в больницу с гипертоническим кризом.
А то, что происходило в больничной палате, когда туда нагрянули сотрудники СБУ, обвиняемый называет полным беспределом. «Человеку нужен, прежде всего покой, когда у него гипертонический криз», — говорит Лесик суду. И описывает ситуацию в подробностях: как вырывали из руки катетер, на глазах у беременной жены и отца, как он, забрызгивая всех кровью, взывал к СБУшникам, вломившимся в палату…
Комментируя итоги судебного заседания, Андрей Лесик рассказал «ПолитНавигатору»:
«Выступление в суде носило больше эмоциональный характер. Начнем с того, что следователь и потерпевший в деле об избиении сотрудников СБУ — это один и тот же человек.
Второе. Вменяемый мне репост гиперссылки был сделан, по версии следствия, 16 апреля 2014 года. Самой статьи никто не видел (ее уже нет в Интернете), а ее содержания никто не знает. С какого устройства это было сделано — тоже неизвестно. И кем это было сделано — тоже неизвестно.
Доступ к моей фейсбучной странице имели, минимум, четыре человека. А я паролей от своего аккаунта даже никогда не знал. Страницу открывали и делали мои помощники. Кто их них делал и с какого устройства — никому это неизвестно. Следствие, которое изымало телефоны у меня во время обысков, назначало экспертизу: мог ли я с этих устройств сделать публикацию. Но это ничего не дало, потому что телефоны 2016 и 2017 гг. выпуска: как с них можно было сделать публикацию в 2014-м?!
Содержание самого поста тоже никому неизвестно. Они взяли листик А4, приложили — вот такое содержание. А кто знает, что было на самом деле по этой ссылке об «Одесской народной республике»? Якобы, я призывал там блокировать транспортные развязки. Но я этого в глаза не видел, не слышал и, тем более, не делал.
Третье. Когда расследовали инкриминируемую мне статью 110, даже забыли внести данные в ЕРДР!
То есть следствие идет всё это время с такими вводными! И там всё очевидно. Но судья не готов выносить решение, потому что переживает за свою шкуру».
Лесик добавляет, что все другие дела в отношении него были закрыты, потому что там, как и в данном случае, нет состава преступления. «Меня держали в СИЗО (в конце 2017 — начале 2018 гг.) только для того, чтоб дождаться экспертизы и получить доказательства, что это сделал я. Но ни доказательств моей вины, ни самого события нет».
Впоследствии дело о репосте было объединено с делом по избиению сотрудников СБУ. «Объединяли их в 2018 году специально для того, чтоб тянуть резину, — считает депутат Харьковского горсовета. — Потому что по 110-й — стопроцентное оправдание, а по избиению — на этом заседании назначили экспертизу».
Лесик подчеркивает: обвинения, что он, пребывая в том состоянии, мог кого-то избить, сами по себе беспочвенны. Но это даже и неважно.
«Потому что люди незаконно проникли в палату во время оказания мне неотложной медицинской помощи! — продолжает он. — Без адвоката пытались что-то там сделать. А кто это, нам было неизвестно. Это всё равно что к нам в кваритру приходят люди: «Мы тут у тебя поживем». Конечно, я правомочно их прогонял из палаты».
По словам оппозиционера, в тот день работники СБУ четырежды проникали в палату. Этому препятствовали помощники Лесика, его группа поддержки. Были потасовки, кому-то зажимали руки и ноги в дверях.
«И вечером, когда я покидал больницу, были потасовки, — говорит Лесик. — Я выходил, а мои люди меня защищали. То есть легкие телесные можно было получить где угодно». Но он уверен, что и этих легких телесных повреждений, на самом деле, не было.
Лесик проводит аналогии между судебным заседанием 23 июня и событиями 2017 года в больничной палате:
«Когда нацики побежали к суду и начали бросать петарды, судья, услышав шум, сразу сказал: «Всё, перерыв, продолжим потом». А как должен был реагировать я, когда мне неотложную медицинскую помощь оказывают, колют лекарство, а в палату ломятся неизвестные люди, ломают двери, бьют бутылки, вырывают катетер из руки? Мне сказать: «Стоп, перерыв»?» На этом я акцентировал внимание суда, когда начались беспорядки на улице и нацики ломились на штурм здания: как я должен был действовать, защищая свою жизнь, во время той провокации?».
Судя по всему, Андрею Лесику важно выиграть этот суд к началу мэрских выборов.
Пока не было на этот счет никаких заявлений, нет смысла рассуждать о шансах кандидата от ОПЗЖ. Но стоит посмотреть на возможное выдвижение Лесика по-другому, зайти с другого конца.
Кандидат в харьковские мэры, которого обвиняют в репосте черт знает чего и в избиении сотрудников СБУ… Во-первых, это красиво.
Во-вторых, основные кандидаты уже утомили своими скучными лицами. Лесик, которого обвиняют в репосте черт знает чего и в избиении сотрудников СБУ, безусловно, оживляет этот скучный харьковский расклад. Он демонстрирует политическую бодрость в сравнении с Тереховым и Добкиным, которые устали не только от политики, но и от собственных избирателей. Им плохо удается это скрывать.
А Лесик — политик другого склада. Его отправляют в СИЗО — он и оттуда «возвращается отдохнувшим и с магнитиками».
Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы TikTok и YouTube.