Русский народный поэт Всеволод Емелин рассказал журналисту Александру Чаленко, почему симпатизирует Евромайдану и украинцам, а не Новороссии и чеченцам. “ПолитНавигатор” публикует стенограмму беседы.
Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор – Киев» в Facebook, Одноклассниках или Вконтакте
…Встретились мы с Севой по месту его, так сказать, основной работы – в церкви Успения Пресвятой Богородицы на Успенском Вражке, где он зарабатывает себе на хлеб насущный столярным ремеслом. С нее и начался наш разговор.
-Сева, ты не мог бы еще раз рассказать о том, как ваша церковь связана с Тарасом Шевченко?
Реклама
-Ну, насколько я знаю, когда гроб с телом Шевченко транспортировали в Канев через Москву, в двух церквях Москвы была панихида. В одной из них стоял гроб, но не в нашей. В нашей была только панихида. Но та церковь, где стоял гроб, не сохранилась.
Лет 7 или 8 тому назад – я точно сейчас не помню – посольство Украины, которое тут буквально в двух шагах находится, заказало службу. Они позвонили, а я в этот момент взял трубку и сказал: «Храм Успения». Вы знаете, когда люди нецерковные начинают звонить в храм, то они очень смешно начинают говорить: «Во имя Отца и Сына, Святого Духа…мир вам, добрые люди..» (смеется).
Сообщают: «Мы из культурного отдела посольства Украины…». Я им отвечаю: «Ну, сейчас я вам найду кого-нибудь из ответственных людей…». Это было начало апреля. С тех пор каждый год в это время перед нашей церковью стоят несколько черных машин с украинскими флагами, и посольство торжественно заказывает панихиду.
-А вот ты сам присутствуешь на этих мероприятиях? Шевченко же твой как ни как коллега по поэтическому цеху.
-Раза два присутствовал. Очень все торжественно было. Мужики из посольства такие солидные, в пиджаках. Все такие крупные, важные. Украинские чиновники, одним словом.
-После службы помянуть Тараса Григорьевича не предлагали?
-(смеется) Меня? Нет. А вот посольские с батюшкой идут в трапезную.
-Тебе Шевченко как поэт нравится?
-Скажем так, я не очень хорошо знаю его творчество. Сам я не знаю иностранных языков. Считаю, что поэта перевести на другой язык нельзя, его можно понять только на его языке. С другой стороны, я несколько лет назад просматривал книжку стихов Шевченко, которая у меня есть. Так вот, вы можете соглашаться, можете, не соглашаться, но это украинский Пушкин.
У вас, говорят, Царство Небесное, Бузина был им недоволен и как-то его деконструировал. Наверное, и у нас есть деконструкторы Пушкина, но они мне не попадались.
-А Андрей Синявский?
-(смеется) Ну, все-таки он не деконструктор. Я, правда, не знаю деконструкцию Бузины. Я ее не читал.
В начале каждой культуры стоит бесспорная фигура типа Гомера в Греции или Овидия в Риме, а потом начинается: для кого-то Лев Толстой еретик, Достоевский для кого-то антисемит и монархист. Вот как для России бесспорен Пушкин, так для Украины бесспорен Шевченко.
-Я помню, что в 2012 году передал покойному ныне питерскому литературному критику и поэтическому переводчику Виктору Топорову книги Бузины (через его дочь Аглаю), среди которых была и книга о Шевченко. Не знаю, прочел ли он ее или нет. Я в Питере спрашивал Топорова об этом. Он мне тогда на мой вопрос ответил отрицательно. Мол, у него книги по полгода ждут своей очереди.
Однако в 2013 году он где-то сказал, что хочет на 200-летие Шевченко сделать новый перевод его стихов. Может, это чтение Бузины вдохновило его на это, не знаю. Но он умер, и осуществить поэтому задуманное не успел.
А вот если бы Всеволоду Емелину кто-нибудь заказал перевести Шевченко, то он бы взялся за это?
-Я очень люблю заказы. За большую поэму бы я не взялся, но за небольшие стихи взялся и перевел бы их с интересом.
-Сева, у меня есть пару сборников твоих стихов, и я точно помню, что там есть и антиющенковские и антимайданные стихи. Что же произошло с русским народным поэтом Емелиным, почему он встал на сторону второго майдана? Почему ты пошел против течения?
– Ну, потому что я всегда старался идти против течения. Это не от склочности характера, а от того, как я ощущаю интересы русского народа. Политика, которую сейчас проводит руководство Российской Федерации в отношении Украины, вредна русскому народу.
-А почему?
-Ну..
-Ты же писал о Ющенко ироничные стихи…
-Да, до тех пор, пока не пролилась кровь. Пока не началось настоящее смертоубийство. Наше руководство не могу сказать, что разжигает, нет, но поддувает потихоньку.
-То есть, ты просто не поддерживаешь гражданскую войну на Украине, исходя из христианских…?
-Нет, не из христианских .. хотя можно сказать, что в том числе и из христианских побуждений. Но и из политических тоже. Я не считаю, что украинцы, с которыми воюют ваши новороссы, главные враги русского народа.
-Почему ты, русский человек, не поддерживаешь идею Новороссии? Ты, наверное, считаешь ее искусственной?
-Да, считаю ее искусственной, но и это не самое главное. Я просто не очень хорошо понимаю, что такое Новороссия. Это, наверное, еще одна территория, на которой будут стоять войска РФ, где будет править Владимир Владимирович Путин, и назначаться губернатор. В общем, там себя будут вольготно чувствовать некоторые народы, которые не хотят жить в рамках закона. Они будут себя чувствовать нацией господ по отношению к живущим там русским и украинцам.
-Это в каком смысле?
-Мне кажется, что есть представители некоторых кавказских народов. Оказывается, в нашей Российской Федерации есть люди первого сорта по сравнению с остальными, которые в свою очередь оказываются людьми второго сорта.
-Хорошо, Новороссия тебе не нравится, а в другой стороне этого конфликта – в Украине – тебя все устраивает?
-Нет. Я абсолютно против АТО. Его вообще не надо было начинать. Конечно, можно согласиться с тем, что у Путина в какой-то момент в Крыму не было выбора. Хотя, на мой взгляд, ошибка была совершена еще раньше.
-В 1954 году?
-(смеется) Да нет, не в пятьдесят четвертом году. Тогда действительно никто ж не думал о том, что будет после присоединения Крыма к Российской Федерации. Какая ведь разница, не в Таджикистан, чай, передали. Я про другое: изначально нельзя было ставить только на Януковича. В отличие от Украины Российская Федерация имеет огромный штат своих агентов на Украине от бизнеса и до политики, а также военного командования.
Она имеет рычаги огромного экономического влияния.
Я понимаю, что после Майдана пришедшие к власти Турчинов с Яценюком были сумасшедшими от радости. Но политика на то и политика, что нельзя класть яйца в одну корзину. Почему сразу объявили всех фашистами? Ведь объявить человека фашистом, означает объявить его не просто преступником, а абсолютным злом.
-Хорошо. Из тогдашней оппозиционной тройки Кличко и Яценюка трудно причислить к фашистам, а вот лидера социал-националистической партии «Свобода» Тягнибока можно?
-Да, Господи, да это же молодой украинский Жириновский (смеется).
-Ты этим хочешь сказать, что он просто эксплуатирует эту тему…
-… да-да-да. Я хочу сказать, что совсем не понимаю слова фашист. Оно просто потеряло свой смысл за последние годы.
-Хорошо. Бандеровцы фашисты?
-«Видишь ли, Юра…» (смеется). Помнишь эту фразу из фильма «Адъютант его превосходительства»? Это когда мальчик спрашивает у Соломина-старшего: «Павел Иванович, вы шпион?». А тот ему и отвечает: «Видишь ли, Юра…». Так говорят, когда не могут прямо ответить на вопрос (смеется).
Ну, что сказать, бандеровцы сражались на стороне фашистов. И я согласен с тем, что тогда да, никаких третьих сил быть не могло. Во время Второй Мировой войны в Европе можно было быть либо за Гитлера, либо против. А быть как бы немножко за Гитлера, но не очень за Гитлера, а так мы сами за себя, нельзя. На восточном фронте все было все четко – тот был за Сталина, а тот за Гитлера. Так вот сложилась история – я согласен.
-Так а вот идеологические наследники Бандеры всегда подчеркивают: да, мы – бандеровцы. И при этом поднимают над своими рядами бандеровский красно-черный флаг. Вот Дмитрий Ярош фашист?
-«Видишь ли, Юра…». Я хочу сказать, что обо всем этом я знаю из программ нашего телевидения. Ты очень удивишься тому, если я скажу, что я не очень доверяю тому, что вижу по нашему телевидению? А если окажется, что вообще нет никакого «Правого сектора», то я не удивлюсь (смеется).
-А Ярош-то есть?
-Да, есть, но я ни разу не видел, чтобы он говорил: «Да, я фашист». Да, есть люди, которые участвовали в Волынской резне, которые участвовали во Львовском погроме 1941 года. Многие из них умерли, многие казнены, а кто-то доживает свои дни.
-Сева, но ведь Ярош говорит, что Бандера для него идеал.
-Люди хотят иметь какой-то национальный миф…
-Прости, но в России Власова на официальном уровне никто не прославляет.
-Да, не прославляет. Ну, слава Богу, у нас без этого обошлось. Но в России есть и те, кто прославляет. Ты, наверняка, сталкивался с этими людьми.
Люди создают свой национальный миф. Мне это не нравится, но что делать. Разговор-то не о том. Понятно, что Тягнибок, например, своими эксцентрическими выходками привлекает к себе внимание, чтобы сделать небольшую, но политическую карьеру. Не так важно кто кого представляет. Тебя ведь интересует мое мнение?
-Да.
-Я ведь не историк, в конце концов. Вторая Мировая война страшная, но она закончилась. Я родился через 14 лет после ее окончания. Я ничего не видел, не знаю. Когда-то воевали со шведами под Полтавой. Восемнадцатый век также является очень жестоким веком.
Если мы говорим о Бабьем Яре, то есть национальный герой, который похуже Яроша. В войну даже был орден его имени. Это Богдан Хмельницкий.
-Резал евреев?
-Говорят, чудил так на Украине, что надолго оставил по себе память. А вот советские генералы до сих пор с радостью носят его орден. При этом никто не называет их фашистами.
-Слушай, а почему ты взъелся на газету «Известия»? Потому что она превратилась, по твоему мнению, в ватническо-колорадский притон? Ты пишешь в ФБ, что в советские времена твой папа выписывал ее в пику официозной «Правде».
-Я не использую такие слова, как «ватник» и «колорад». Ну, нельзя, чтобы там было только пропутинское мнение. Да, есть «Новая газета», но и там дают разброс мнений. А тут и телевидение, и «Комсомолка», и «Известия». На мой взгляд, «Известия» чересчур однобоки.
Приношу извинения за выпады против неё. Сколько раз зарекался не садиться за компьютер выпившим.
-А кого из нас, колумнистов «Известий» ты больше всего не любишь?
-(смеется) Да все вы там хороши.
-Ну, озвучь фамилии. Эти ж люди будут гордиться тем, что сам Всеволод Емелин его отметил
-Да все вы там хороши. Все-таки слова «нацпредатели» у вас там почти нет. У кого там это слово и «пятая колонна» встречается?
-Точно не у меня.
-Да я не спорю. Просто это уже война не между русскими и украинцами, как ты правильно сказал еще до начала нашего интервью, а между русскими и русскими.
-Да, у меня есть такая теория, что нет никакой русско-украинской войны. Идет русско-русская война.
-Да, я согласен.
-Просто тех, кого принято называть «укропами» на 90% являются людьми, воспитанными в русской культуре.
-Да, я по телевизору все это наблюдаю, когда там пленных показывают. А об офицерах и говорить нечего. Что, галичане какие-нибудь шли в советскую армию? Армия не была призванием что называется «щирых». Галичане ее не любили. Советская армия была для них чужой. А постсоветские армии все равно сформированы из бывших советских офицеров.
То есть, воюют между собой люди, сидевшие за одной партой.
-Я утверждаю, что нынешняя война идет между русскими западниками и русскими славянофилами.
-А я как-то написал, что идет война между украинцами и русскими, которые хотят под Путина, и русскими и украинцами, которые, как это не удивительно, под Путина не хотят.
-Я считаю, что русские западники – это одновременно и политические украинцы. Политические украинцы, как правило, русские или, если хотите, русскоговорящие и русскокультурные люди, для которых важно не украинство само по себе с его мовой, вышиванками и Тарасом Шевченко, а европейский выбор, европейские ценности. Украина для них – это такая себе Анти-Россия. Поэтому в этой войне, даже будучи гражданами Российской Федерации, они все равно поддерживают Украину, а не Новороссию.
Поэтому мне кажется, что Всеволод Емелин политический украинец.
-(смеется) Может быть, я не согласен с термином «политический украинец», но я согласен с тем, что я за западный вектор России и против ориентализации России.
-Поясни, что имеется в виду?
-Немного отвлекусь в сторону. Мне на том же Майдане понравилось что…
-А ты на нем был?
-Нет. Я по телевизору смотрел. Тогда еще работал канал «Дождь», который показывал Майдан с позиции Майдана, а не с позиции нашего телевидения. Я обратил внимание на то, что люди там стоят за Европу. Ведь что такое Европа? Европа – это ведь мечта, некоторая химера. Одно дело Европа Честертона и Киплинга, а другое дело Европа гей-парадов, минаретов и негритянских районов.
-Опиши, пожалуйста, Европу Всеволода Емелина.
-Европа, которой, может быть, никогда не было, но она предстает в книжках 19 века…
-А ты когда сам был в Европе в последний раз?
-Ну, смотря, что считать Европой. В 2008 году я был в Сербии, но это не совсем Европа. А нет, после этого я в Швейцарии был.
-А в какой Швейцарии? Франкоязычной?
-Нет, немецкоязычной. Но Швейцария, скажем так, тоже не вполне… это тоже очень специфическая страна.
-То есть, могилу тоже своего коллеги, поэта Набокова, в Монтрё не посетил.
-Я был в Цюрихе.
-А в кабаре «Вольтер», где выступали дадаисты, а Ленин играл в шахматы с Тристаном Тцарой, был?
-Был. Мне там понравилось.
-То есть, в Европе тебе понравилось.
-Понравилось, но еще раз, Европа – это не географическое понятие, это идея. И те, кто стоял на Майдане, для них Европа была идей. У нас ведь как считается: если ты за европейский выбор, то, значит, ты за гей-браки, ты за бородатых женщин и так далее. Насколько я понял, ребята из «Правого сектора» стояли на Евромайдане совершенно за другое, за другой европейский выбор.
-А что это за Европа 19 века?
-Ну, скажем так, может, и не 19 века, а 20-30 годов 20 века. Конечно, мы при этом не берем Германию. Это Белая Европа, с христианскими, с настоящими ценностями. Европа, сознающая себя культурным лидером мира. И физическим лидером мира, которая считает себя умнее, культурнее, сильнее, поэтому мы имеем право показывать всем, как жить. Мы имеем право на…
-… империализм.
-Да, и право на империализм… Это, кстати, и Европа Честертона. И Юлия Латынина на «Эхе Москвы» иногда к этим идеям подходит близко, между прочим. Так вот, на Майдане, как я его увидел из репортажей телеканала «Дождь», очень многие молодые люди стояли вовсе не за гей-парады.
-Кстати, Сева, ты после таких заявлений спокойно можешь вступать в «Правый сектор».
-(спасибо) Спасибо. Но он у нас запрещен.
-Правильно ли я понимаю, что ты, будучи за Белую Европу, не любишь негров, мусульман, кавказцев? Или любишь, но когда они находятся у себя дома?
-Да-да. Я их очень люблю, когда они живут у себя дома, в своей стране.
-Ну, а что тогда делать России, ведь Кавказ является ее частью?
-Не знаю. Если б я знал, но никто не знает, что делать. Поэтому и вертимся со всем этим «делом». Поэтому не надо нам больше азиатскости, мы и так достаточно азиатскоизированы и кавказиированы. Зачем же нам еще Новороссию с Аллах Акбаром подрезать.
-Ну, подожди, ну, какая же Новороссия кавказиированная?
-А эта история, когда Губарева посредине дня чеченцы вывезли. Тогда зачем нужны еще эти… Я не считаю Россию дикой страной, хотя ее история была тяжелой, мрачной. С этим же никто не будет спорить, где-то удачной, где-то неудачной. Но в России азиатского элемента по горло, и он с каждым днем нарастает. Я, слава Богу, в Москве живу и все вижу. И как у меня написано в одном из стихотворений, я по дороге к метро не встретил однажды ни одного русского лица. Не надо нам еще евразийскости добавлять. Пусть рядом будет Украина с ее европейским выбором, пусть будет Белоруссия…
И когда происходил Майдан, все мои сочувствия были на его стороне. Мне не нужна Россия с Кавказом, со среднеазиатским гастарбайтерами, с таким полудиктатором во главе.
-Послушай, я тебя не пойму. Вот, давай, предположим, что у Кремля действительно есть план присоединения Новороссии (территории от Одессы до Луганска и Харькова), почему же ты, сторонник Белой Европы, против этого возражаешь, ведь к России по идее присоединится территория с 20 миллионами белого населения? Я понимаю, что Губарева чеченцы вывозили, но сколько там тех чеченцев.
-Нет, ну, в России они тоже есть.
-Их всего миллион.
-Ну, да, на 140 миллионов русских. Вот смотри, миллионный город Донецк. В нем Губарев, третий человек…
-Послушай, он в Республике не занимает никакой официальной должности.
-Но по известности он, как минимум, третий человек. В Донецке столько людей с автоматами, и они все декларируют, что воюют за великую Россию, за русский народ, и вот в центре этого города совершенно спокойно, неизвестные чеченцы из-за каких-то кавказских обид, мол, обидели их лидера, вывозят человека. Хотят его держат, хотят его выпускают. И никто ничего. Никто не попытался найти этих людей. Никто не выяснил, как все это может происходить. Там, в Донецке, начинается то же самое, что уже есть в России.
Беда, как говорится, не в клозетах, а головах. При той системе, которая существует в России, возьми, присоедини к ней хоть еще 100 миллионов русских, легче не будет. Тут надо менять систему. Поскольку ее сейчас изменить невозможно, то я против «проекта Новороссия». Он только усилит всю эту систему.
-То есть, для тебя Новороссия – это некая бандитская…
-Нет, я не говорю бандитская. Я там не был.
-Сева, вот смотри, что такое европейская идея в России? Это Петр Первый, который прорубил окно в Европу.
-Да.
-Тогда были созданы русская армия и русский флот европейского образца. Это и Екатерина Вторая со своим просвещенным абсолютизмом, Жалованной грамотой дворянству, перепиской с Вольтером. Мало того, при ней в 1764 году была образована Новороссийская губерния с центром в Кременчуге. Тогда и появились такие города как Одесса, Мариуполь, Херсон, Екатеринослав, Николаев. В глазах любого русского патриота это русские города. Так в чем же дело?
-Да, это русские города. Я просто и хочу, чтобы они не попадали в Россию. Если бы нами сейчас правила Екатерина, то и я бы был за Новороссию. Думаю, и Украина была бы за Новороссию.
-То есть тебе, не сама идея не нравится, а система, созданная в России.
-Да, эта система будет просто расползаться. Нам стало хуже, станет хуже и на Украине. Хотя некоторым людям стало и лучше. Не будем указывать на них пальцем. Ради этого и льется кровь?
Я не за то, чтобы украинские вооруженные силы взяли Донецк или Луганск. Я просто не знаю выхода. Из этой ситуации нет выхода в виде победы одной из сторон – либо дончан над украинской армией, либо украинской армии над дончанами, либо какой-то приход Красной армии в Киев и вплоть до Львова.
Случилась огромная беда, от которой стало хуже всем: и русским в Москве, и русским в Донецке, и русским в Киеве, и украинцам в Ивано-Франковске.
И говорить надо не о том, что нам надо кого-то победить, а о том, как из этой ситуации выходить. Я за украинское начальство тоже ничего хорошего не скажу: вполне безумные люди.
-А что бы ты, как представитель гражданского общества, предложил?
-Ну, во-первых, добиться, чтобы не стреляли. Хотя бы заморозить ситуацию и говорить без всяких немцев, французов и американцев самим Путину и Порошенко.
-Но как же это возможно, если вот Геннадий Корбан, один из приближенных Коломойского, говорит, что у Порошенко есть американские кураторы. То, что он сказал, было опубликовано в украинском журнале. Он так прямо и говорит о том, что американский посол в Киеве является директором Порошенко. Корбан же не ватник какой-нибудь, не колорад. Это говорит человек, который сделал все для того, чтобы в Днепропетровске не было Русской весны в 2014 году.
-Но я все-таки не верю, что американцам выгодна эта ситуация. Тогда задача Порошенко избавиться от этой опеки. Но и Путину надо от многих своих взглядов и советников, от того, что движет его взглядами, избавиться и не поднимать свой рейтинг за счет войны и держать его в районе кипения. Ему что, какие-то кураторы мешают заморозить ситуацию войны?
Я не вижу выхода из этой ситуации, но считаю, что нужны долгие и нудные переговоры. И без всяких Меркелей и Олландов, которые все только запутывают.
-Ты как-то поэтически отозвался на гражданскую войну? Если да, то как?
-У меня куча текстов. Могу тебе подобрать и прислать. Я их публиковал у себя в Фейсбуке.
-Когда убили Немцова, как ты все это воспринял? Вот ты считаешь, что надо переименовать Москворецкий мост в Немцов-мост?
-Нет, я так не считаю.
-Как ты к Немцову относился?
-Ну, у нас трудно к оппозиционным политикам относиться всерьез. Я ведь когда-то в 1991 году шумел: «Давай-давай! Ельцин! Ельцин!». Мы их привели к власти, а они ее отдали людям, которые мне совершенно не нравятся.
Вот попробуй скинуть Путина с власти, а вот вы, сегодняшние оппозиционеры, почему так легко ушли из власти. Это то, что касается отношения к Немцову, как к политику. Ну, а как к человеку, ну, какие к нему претензии: веселый, красивый, бабы любят. Что делать будем? Завидовать будем.
Одни называют нас «политическими украинцами», другие – «пятой колонной». Безусловно, его убийство не имело никакого политического смысла, потому что никакой угрозы политической власти он не представлял, но хотели напугать общественность, которая не была согласна с курсом.
-Вот мне, эмигранту, часто пеняли: мол, Чаленко, ну, что ты постоянно говоришь, что в Киеве сейчас оппозиционером быть опасно, вот Бузина ходит по Киеву и ничего. Ну, вот, доходился. А оппозиционер Всеволод Емелин безопасно себя чувствует на улицах Москвы? Подходят ли к тебе и говорят: «Да я сейчас тебя, падла, придушу»?
-Мне раньше в Живом Журнале от самых разных приходили угрозы. Ты понимаешь, я ведь старше тебя и жизнь все-таки уже прожил. С каждым годом у меня будет все больше болезней. Меньше будет возможностей получать удовольствие. Меньше будет ума, больше дурости. Но чувствую я себя, в общем, безопасно. Хотя бы потому, что вокруг себя я вижу людей более радикальных, чем я. Но, убивая Немцова, они хотели напугать всех, в том числе и меня.
-А ты принимаешь активное участие в уличных политических акциях?
-На Болотной я был, да. После убийства Немцова я ходил через Москворецкий мост, да.
-А формально как-то оформляешь членство в оппозиционных партиях?
-Нет. Потому что, в общем-то, я не считаю, что занимаюсь политикой.
-Для тебя, как для православного человека, отец Андрей Кураев авторитет?
-Да, авторитет. Он тоже, как ты выражаешься, сейчас «политический украинец».
-А что с ним произошло? Я помню, он же ж такой борец с оранжевыми был, такой завзятый антимайданщик. А что теперь?
-Я знаю о нем, но знает ли он обо мне, не знаю. Мы так никогда с ним лично не пересекались. Ну что я могу сказать. Поскольку мы видим, что льется кровь. Мы просто не считаем, что ее есть за что лить. Ее нельзя лить за политиканские интересы, в которых наше руководство участвует.
-Я помню, что у отца Андрея была выпущена брошюра, посвященная событиям в Кондопоге. Тогда он, как и ты, был за русских, а не за чеченцев. Он же вроде как должен быть на стороне ватников и колорадов, а, на самом деле, нет.
-Да, я и сейчас ничего не имею против ватников и колорадов. Мы просто считаем, что опасность грозит с другой стороны. Со стороны Юго-Востока. В России и так достаточно азиатского элемента. Идет подрыв нашей русской идентичности со стороны Востока, на который из-за конфликта на Украине призвали ориентироваться, а также, сплотившись в боевой дружбе, защищать русский народ от жителей Украины. Я не считаю, что от последних исходит серьезная угроза. Думаю, что отец Андрей думает также. Он, скорее всего, считает, что это все химера.
Можно любить западных украинцев, а можно не любить. Можно любить кавказцев, а можно не любить. Но вот призывать к крови нельзя. Я хочу прожить свою жизнь так, чтобы на мне не было крови.
Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы TikTok и YouTube.