«Как пить дать достанут»: Тинькову объяснили, что не надо «крошить батон» на Потанина

Банкир Олег Тиньков утверждает, что продал свои 35% банка «Тинькофф» Владимиру Потанину за 3% их реальной стоимости под давлением Кремля.

Об этом он заявил сегодня газете The New York Times, передает корреспондент «ПолитНавигатора».

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

«Это была отчаянная продажа, как на пожаре. Администрация президента связалась с руководством банка и пригрозила национализировать его. Они сказали: «Заявление вашего акционера не приветствуется, и мы национализируем ваш банк, если он не продаст его, и владелец не изменится, и если вы не измените название».

Я не мог обсуждать цену. Я был, как заложник, – ты берешь то, что тебе предлагают. Я не мог вести переговоры. Они заставили меня продать его из-за моих заявлений. Я продал его за копейки. Пока Путин жив, я сомневаюсь, что что-то изменится. Я не верю в будущее России. Самое главное, я не готов ассоциировать свой бренд и свое имя со страной, которая нападает на своих соседей без всякой причины», – сказал Тиньков.

Банк «Тинькофф» опроверг такую характеристику событий и заявил, что «никаких угроз в адрес руководства банка не поступало».

«Олег уже много лет не был в Москве, не участвовал в жизни компании и не был вовлечен ни в какие дела», – говорится в заявлении банка.

Бывший банкир обставил свое интервью трагически и не стал называть журналистам по телефону место, в котором находится. Он утверждает, что нанял телохранителей после того, как друзья, имеющие связи в российских спецслужбах, сказали ему, что он должен опасаться за свою жизнь.

«Означает ли это, что вдобавок ко всему они собираются убить меня, я не знаю. Я не исключаю, что Кремль меня убьет», – заявил Тиньков.

Все эти ужасы он связал тем, что в середине апреля в соцсетях грубо оскорбил российскую армию. Банкир утверждает, что многие бизнесмены его поддерживают, но боятся об этом сказать.

«Они понимают, что привязаны к Западу, что они являются частью мирового рынка и так далее. Они быстро, быстро превращаются в Иран. Но им это не нравится. Они хотят, чтобы их дети провели летние каникулы на Сардинии. Я понял, что России как страны больше не существует. Я считал, что путинский режим был плохим. Но, конечно, я понятия не имел, что это примет такие катастрофические масштабы», – говорил Тиньков.

При этом The New York Times напоминает, что Тиньков столкнулся с проблемами на Западе. Он согласился заплатить 507 миллионов долларов в прошлом году, чтобы урегулировать дело о налоговом мошенничестве в Соединенных Штатах. В марте Британия включила его в санкционный список против российской бизнес-элиты. Министр иностранных дел Лиз Трасс заявила тогда, что все фигуранты списка «наемные головорезы и замешаны в убийстве». Именно после этого Тиньков стал высказываться против России.

«Прямо слышу крик Станиславского: НЕ ВЕРЮ! Жалкая попытка выскочить из санкционного списка и не более того. Незачёт», – прокомментировал интервью Тинькова телеведущий Владимир Соловьев в своем ТГ-канале.

Экономист Никита Кричевский сомневается, что банкир правдиво изложил условия сделки по продаже своей доли, а также в оценке ее рыночной стоимости в 20 миллиардов долларов.

«Ну зачем же так пиз.еть, Олежа? Ты ж не Троцкий. Рыночная капитализация твоего банчка тянула на $6,9 млрд. Соответственно, твоя долька весила $2,4 млрд. Сколько будет 3% от $2,4 млрд? Правильно: $72 млн. Сколько ты получил? $300 млн. Это уже совсем другие деньги, не так ли? Олеж, кто тебя, находящегося за границей и не собирающегося возвращаться, взял там в заложники?

И зачем ты на Потанина батон крошишь – хочешь, чтобы он тоже под санкции влетел? Мы все понимаем: New York Times, перспектива санкций против тебя, Олеж, как спонсора «кровавого режыма» и прочая Meta-лабуда. Но зачем же своих дружков подставлять? Достанут ведь, как пить дать, достанут», – написал Кричевский.

Инвестор и банкир Сергей Васильев полагает, что Тиньков продажей своей доли вовсе не спас себя от санкций, а наоборот – серьезно подставился.