К 101-й годовщине изгнания «западных партнёров» с Русского Севера
13 марта 1920 года Советская Россия восстановила государственный суверенитет над территорией Русского Севера. От иностранных интервентов был освобождён Мурманск, а также изгнаны союзные им белогвардейцы.
Начало интервенции ведёт отсчёт с 6 марта 1918 года, когда в Мурманске был высажен экспедиционный отряд британской морской пехоты с линкора «Глори».
Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Зарубежные историки и политики до сих пор оправдают вторжение в Россию якобы «гуманитарными целями» – оказанием помощи русскому народу в его борьбе с большевизмом. На самом деле, оккупанты планировали сплотить вокруг себя все силы внутренней контрреволюции для свержения советской власти с целью вернуть Россию на войну с Германией. Эти мотивы определяли все действия интервенции Антанты.
Впрочем, в «священном семействе западных партнёров» и до, и после интервенции, единого взгляда на события не было.
Так, например, оценивал военное вторжение на Русский Север посол Франции Нуланс: «Интервенция в Архангельск и в Мурманск оправдала себя результатами, которых мы добились с экономической точки зрения. Наша промышленность нашла ценный источник сырьевых материалов. А вот американская администрация объявила интервенцию «ошибкой» и в духе «лучших» своих политических традиций свалила вину за провал на предыдущего президента».
Интересно, что незадолго до начала интервенции американский консул в Архангельске Ф. Коул, предостерегал в письме посла Френсиса от необдуманных поступков, дескать, «союзники не должны рассчитывать на активную поддержку русских, иностранное вторжение в Россию всегда заканчивалось провалом».
Как в воду глядел мистер. И другим у него следовало бы поучиться.
Формальной причиной высадки экспедиционных войск Великобритании стало военное присутствие Германии в Финляндии, в связи с чем британским правительством была высказана обеспокоенность, будто немцы и финны вот-вот оккупируют Мурманск, чтобы устроить там базу подводных лодок.
Вторая причина – охрана военного имущества, присланного в Архангельск и Мурманск в качестве союзнической помощи царскому правительству для ведения войны на русско-германском фронте.
С этой самой военной помощью и в самом деле сложилась интересная ситуация.
Вопреки распространённым заблуждениям, довоенное (т.е. до Первой Мировой войны) развитие железнодорожных сетей России происходило за счёт строительства узкоколеек. К началу войны с Германией и Австро-Венгрией, Русский Север с Петербургом соединяла единственная ветка с узкой колеёй, не имевшая ни стратегического, ни оперативного значения.
Приходившие морем в Архангельск и Мурманск военные грузы в рамках союзнической помощи вывозились по единственной ветке с недостаточной пропускной способностью, из-за чего прибывающие грузы складировали прямо на причалах – громоздя новые на старые.
В результате, к началу Февральской революции, порты Архангельска и Мурманска представляли собой кучи невостребованного добра вперемежку с раздавленным хламом. Кое-что из прибывшей матчасти удалось распихать по складам, так вот именно это добро и вызвались охранять от немцев британские «помощники».
В наше время поборники идеи «кабы вовремя сдались – пили бы шотландское» любят утверждать, что никакой интервенции на Русском Севере никогда-то и не было. Вернее, британцы прибыли в Мурманск и Архангельск с единственной и благородной целью охраны доставленных царскому правительству ценных грузов, но затем передумали из-за «предательства большевиков», заключивших сепаратный мир с немцами.
Эта версия не выдерживает никакой критики, поскольку ещё в 1916 году, предчувствуя неминуемый крах империи, Николай II отправил в Стокгольм на сепаратные мирные переговоры с немцами своего министра иностранных дел Бориса Штюрмера. И ради мира царь был готов подписать отречение с передачей престола в пользу цесаревича при регентстве царицы, о чём вскоре стало известно британской разведке. Результат известен: в феврале 1917 года рухнуло самодержавие, царь подписал отречение, его преемники отказались от трона, а власть в России перешла к Временному правительству, объявившему войну до победного конца.
Кроме того, желание британцев охранять от немцев склады с добром в Архангельске и Мурманске плохо объясняют одновременные старания Англичанки оторвать Закавказье и Среднюю Азию от России, сопровождаемые поддержкой всевозможных бандитов и сепаратистов, объявивших себя «национальными демократиями».
Главное, что привлекало интервентов в разваливающейся на части России, – это сырьевые богатства Севера и Юга, а также желание вернуть выданные царскому правительству довоенные кредиты, взяв под свой контроль не только построенные на них активы, но вообще всё, до чего дотянутся их загребущие лапы.
Не секрет, что уже в 1916 году сильно поиздержавшиеся в ходе войны союзники задумали поправить свои дела за счёт воевавшей на второстепенном фронте России. Царским министрам открытым текстом говорилось, чтобы они готовились к передаче в иностранные руки Транссиба, каспийских нефтепромыслов, Донецкого промышленного района, золотых приисков, обширных земельных и лесных угодий. Кроме того, уже и речи не было о переходе под российский контроль проливов Босфор и Дарданеллы, щедро обещанных России перед вступлением в войну за чужие интересы.
И даже российский долг Германии Антанта была намерена «реструктурировать» в свою пользу. Так что смешно слушать сегодня бодрые рассказы телевизионных сказочников о том, как «Россия в 1918 году могла бы выступить в одном ряду с державами-победителями и поучаствовать в разделе несметных богатств Германии». Тем более, что в германской казне накануне капитуляции было шаром покати и мышь повесилась.
В общем, планы иностранного вторжения в Россию и возвращение русских солдат на германский фронт стали складываться сразу после победы Октябрьской революции, в связи с чем перед Антантой встала задача свержения советской власти.
Мурманск был выбран интервентами не случайно: от него открывалась кратчайшая дорога на Петроград, в Мурманске с 1915 года стояли иностранные боевые корабли, что максимально упрощало высадку морского десанта. Наконец, именно здесь интервентам было удобно объединить силы с внутренней контрреволюцией, наступавшей на Петроград с востока и с запада.
О том, как легко и полезно было бы воспользоваться русскими северными портами, нагрев при этом руки на лесе и других местных богатствах, ещё в январе 1918 года (т.е. за два месяца до начала операции по «охране складов») докладывал британскому будущий командующий объединёнными союзными войсками в России английский генерал Пуль.
Началась интервенция на Русский Север более чем благопристойно. Союзники «всего лишь» предложили Мурманскому совету посторожить имущество, «а то у вас самих из-за беспорядков сил и времени не хватает».
Не согласовав этот вопрос с ЦК партии, единоличным решением, Троцкий телеграфировал «добро» Мурманскому совету на принятие помощи от англичан. Если смотреть шире, то это означало согласие на оккупацию Кольского полуострова. Приободрившись, интервенты стали резко наращивать численность своих экспедиционных войск и кораблей в Мурманске. Вскоре в советском правительстве прочухались и потребовали вывести войска интервентов с полуострова. В ответ Мурманский совет (в составе которого были не только большевики, но и эсеры, анархисты и ещё чёрт знает какие политические деятели) разорвал отношения с Москвой.
Ренегатам из Мурманского совета этого показалось мало и вскоре они обратились к странам Антанты с просьбой о помощи. Интервенты моментально и радостно «пришли на помощь», развернув наступление на юг. При этом ими была захвачена вся северная часть Мурманской железной дороги и занят район Онеги. Коготок увяз – всей птичке пропасть: почуяв большую добычу и не сдерживая зверский аппетит, «складские сторожа» развернули полномасштабную интервенцию с далеко идущими целями.
Желающих грабить Русский Север вместе с англичанами становилось всё больше. И вот уже посол США в России Френсис настаивает на расширении масштабов интервенции, полагая, что союзники, развивая наступление на южном направлении, смогут захватить Москву в течение одного или двух месяцев.
1 августа 1918 года интервенты начали военную операцию по захвату Архангельска с предъявления ультиматума гарнизону на острове Мудъюг.
Остров защищали две береговые батареи (8 орудий), прикрывавшие основной фарватер к городу. На тот момент весь гарнизон состоял из 35 матросов орудийной прислуги. Они отвергли ультиматум врага о сдаче в плен и вступили в неравный бой против 17 вражеских кораблей. На острове начали рваться крупнокалиберные снаряды, а с воздуха защитников Мудъюга бомбили и поливали пулемётным огнём гидропланы интервентов.
Для подавления гарнизона на остров был высажен десант из 150 фузилеров. Батарейцы, не прекращая огня, выставили против них заслон из 15 моряков. Эту группу возглавил бывший старшина с броненосца «Пересвет» Матвей Омельченко. Более двух часов длился неравный бой. Артиллеристы задержали интервентов, но добиться большего было не в их силах. Защитникам пришлось взорвать погреба с боезапасом, снять с орудий замки и отступить. Враг устремился к Архангельску. Наиболее упорные бои разгорелись в портовой части города.
Ожесточённый бой в порту произошёл между экипажем тральщика Т-15 и наступавшими вместе с интервентами белогвардейцами. Тральщику под командованием военмора К.А. Калнина была поставлена задача увести из военного порта в Соломбале баржи с имуществом. Белые вели огонь по тральщику из нескольких орудий и пулемётов, но комендорам тральщика удалось подавить несколько огневых точек противника. Но тут на помощь «русским союзникам» подоспели два британских корабля. Т-15 получил пробоины ниже ватерлинии, несколько матросов были убиты, командир тяжело ранен, тральщик затонул. Бои в городе продолжались.
Самоотверженные и умелые действия красноармейцев, рабочих и матросов позволили увести вверх по Северной Двине 50 пароходов и буксиров, а также баржи с военным имуществом. После оккупации Архангельска контрразведка штаба союзных сил и военно-регистрационная служба при штабе командующего белогвардейскими войсками Северной области организовали розыск руководителей и сотрудников советских учреждений, коммунистов, членов комитетов бедноты, командиров и бойцов Красной Армии. По всей области начались аресты и облавы.
Арестованные доставлялись в архангельскую тюрьму и другие места содержания. Мера наказания была стандартно-однообразна: расстрел или каторга. В организованный на острове Мудьюг концлагерь, тюрьмы Мурманска, Печенги, Иоканьги было брошено свыше 50 тысяч советских граждан.
Из-за ужасающих условий содержания и пыток в лагере остров Мудьюг получил прозвище – «остров смерти». Одновременно интервенты старались по максимуму ограбить богатства края. По приблизительным подсчетам, за время оккупации они вывезли 2686 тыс. пудов всевозможных грузов. Добычей интервентов стал весь военный, торговый и промысловый флот Севера. Зачастую суда угонялись интервентами под угрозой расстрела экипажа.
Быстрый и относительно лёгкий захват столь обширных и богатых территорий вызвал среди оккупантов головокружение от успехов, и они начали наступление от Архангельска сразу по двум направлениям: на Котлас – для соединения с правым флангом армии Колчака, и вдоль железной дороги на Вологду, угрожая Москве с охватом с севера. Для содействия пехоте была сформирована речная флотилия из пары десятков мониторов, тральщиков и канонерских лодок. В боевых действиях на реке интервенты впервые в нашей стране применили магнитные мины.
Красные в это время тоже не сидели без дела и сформировали Северо-Двинскую флотилию. Её организатором стал П.Ф. Виноградов. К концу августа 1918 года в состав красной флотилии вошли несколько вооруженных пароходов и десантная рота. По корабельному и численному составу она значительно уступала флотилии интервентов, но благодаря мужеству и отваге моряков успешно противодействовала превосходящим силам противника, последовательно выводя из строя его корабли.
Командовать флотилией было поручено К.И. Пронскому, как прекрасно зарекомендовавшему себя в боях с интервентами. П.Ф. Виноградову доверили общее командование стрелковыми частями и речной флотилией на северодвинском участке фронта.
Свое первое боевое крещение флотилия получила 11 августа 1918 года, когда пароходы «Мурман», «Могучий» и «Любимец» под командованием Виноградова скрытно спустились вниз по Северной Двине и внезапно атаковали сначала один, а затем сразу пять кораблей интервентов, нанеся им серьезные повреждения.
Вскоре воюющие на Севере части Красной Армии получили подкрепление и не только остановили наступление белых, но и на нескольких участках развили наступление. Это стало началом конца иностранного вторжения. Упорные бои с переменным успехом продолжались до средины 1919 года. Поражение армии Колчака и чувствительные удары Красной Армии, а также процесс разложения армии интервентов заставили Антанту принять решение об эвакуации своих войск с Севера.
Вот, кстати, когда пригодилась вовремя вывезенная из Архангельска «союзническая помощь», обращённая против интервентов и их прихвостней.
Экспедиционный корпус США был эвакуированы в июне, а 27 сентября 1919 года последний солдат английского экспедиционного корпуса покинул нашу страну. Вместе с интервентами ушло около 2 тысяч белогвардейцев.
21 февраля 1920 года части Красной Армии освободили Архангельск, а 13 марта белогвардейцы были выбиты из Мурманска. Так советский Север был полностью освобожден от интервентов и их приспешников. Гражданская война к северу от Петрограда закончилась.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.