Герой битвы за Дебальцево Александр Галани – уже 4 года в тюрьме ДНР без признания виновным

Герой битвы за Дебальцево Александр Галани  с позывным «Майор» уже 4 года находится в тюрьме в ДНР без признания судом его виновным.

Об этом говорится в письме родственницы ополченца Галины Пинчук, которое она направила в редакцию «ПолитНавигатора».

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

«Бывший советский десантник, выпускник Института Пограничных войск Украины, кадровый офицер-пограничник. Таковы основные вехи его жизненного пути до Майдана и Крымской весны. Народный референдум на Донбассе, а потом и расстрел войсками киевского режима ОВД в Мариуполе стали поворотным моментом для Александра: он выбрал Русский мир, борьбу за свою родину – Донбасс против украинских упырей-нацистов. Да и не мог поступить по-другому человек, чей прадед сражался на Малаховом кургане в Севастополе в 1855 году, человек русский по духу и грек по крови.

С лета 2014 года Александр Галани среди добровольцев в ДНР, служил в звании подполковника, отвечал за участок границы от Широкино до Новоазовска. Во время штурма Дебальцево шел с атакующей группой бойцов спецназа МГБ ДНР, прикрывал раненного Александра Захарченко. Сам Александр был контужен в том бою. За участие в защите Донбасса он был удостоен государственной награды ДНР – медали «За доблесть».

В кинохронике фронтового агентства ANNANEWS мы видим его в маскхалате с оружием в руках.  Он улыбается, машет рукой в приветствии. Затем вместе с другими бойцами уходит на штурм украинских укреплений.

Заслуги перед Донбассом и Русским миром ему не помогли: 27 мая 2019 года Александр Галани был неожиданно арестован вместе с рядом своих сослуживцев, и помещен в следственный изолятор в городе Донецка. Никаких обвинений ему официально не предъявляли.

Арест Александра совпал по времени с обострением болезни его матери-пенсионерки, страдавшей от онкологического заболевания. Почти два года женщина провела под прессингом сотрудников СБУ в Мариуполе, в ее доме неоднократно проводили обыски, ей угрожали. Чудом Александру Галани удалось вывезти мать в Донецк. После ареста сына она прожила меньше года: «сгорела» буквально на глазах. Сам Александр месяцы спустя узнал о смерти матери в тюрьме.

Срок его содержаний под стражей исправно продлевается из года в год. Похлопотать за него среди влиятельных людей особо некому: осталась далекая родня – «седьмая вода на киселе» – в России и в освобожденном Мариуполе. Они переживают, и, будучи наивными людьми, пишут бесконечные письма в разные инстанции.

Понятно, что ни глава ДНР господин Пушилин, ни донецкая омбудсмен Дарья Морозова на письма и запросы рядовых российских граждан-пенсионеров не реагируют. Впрочем, им есть с кого брать пример: в 2019 году аппарат российского Уполномоченного по правам человека за подписью зам руководителя М. С. Виноградова сообщил родне Александра, что так как он не является российским гражданином, то российский омбудсмен не «наделен правовыми инструментами для вмешательства в решение иностранных органов власти в отношении своих граждан».

Интересно. Получается, что в 2019 году Россия в лице уполномоченных чиновников в упор не видела в защитниках Донбасса своих соотечественников, пусть с украинскими паспортами или паспортами ДНР, которым она на формальном уровне гарантировала свою защиту и покровительство?

Только год назад после очередного слезного письма родственников неожиданно откликнулся донецкий прокурор: в ответе он туманно намекнул, что Александру Галани инкриминируют «превышение полномочий».

По тем обрывочным сведениям, и слухам, которыми питается многострадальная донецкая земля, дело обстоит в несколько ином: у Александра и его товарищей по несчастью, ставших в одночасье «подельниками», выбивают показания на их непосредственных начальников по военной контрразведке МГБ ДНР.

Сегодня мы не вправе судить, виновны ли перед законом России Александр Галани и его товарищи или нет. Это должен определить суд по справедливости и, по совести. А что делать, если его нет, и люди сидят уже четвертый год, не зная свою дальнейшую судьбу?

Родственники хотят только одного, чтобы в этой запутанной ситуации наконец настала хоть какая-то определенность, и был обеспечен принцип обеспечения права на рассмотрение его дела в разумные сроки.

Отсюда возникает несколько неудобных вопросов.

Первый: почему представители криминалитета России, сидящие по тяжким статьям УК, в том числе за разбой и убийства, могут вступить в ЧВК «Вагнер» и быть потом амнистированы, а добровольцы Донбасса нет?

Во-вторых, почему статья 109 УПК Российской Федерации о сроках содержания под стражей без суда, что, кстати, продублировано и в УК ДНР, не распространяется на всех граждан ДНР, которые по идее автоматически стали гражданами России?

В Уголовно-процессуальном кодексе России (УПК) предусмотрено, что что судопроизводство должно осуществляться в разумные сроки. Конституционный суд России указывает, что разумный срок уголовного судопроизводства наступает с момента начала уголовного преследования, то есть в случае Александра с мая 2019 года. О какие разумных сроках можно вести речь, если Александр почти четыре года находится в тюрьме и только сейчас стал знакомиться с материалами уголовного дела?

Собирание избыточных доказательств уже привело к неоправданной задержке судебного процесса и, насколько мы знаем, к ухудшению состояния здоровья нашего родственника. Но в Донецке, который все еще живет по своим неписанным законам, на это почему-то не обращают внимание.

И, наконец, почему в конце концов не работают органы прокурорского надзора, которые по Конституции России обязаны осуществлять высший надзор за точным и единообразным исполнением законов на всей территории Российской Федерации? Или у нас законы у нас не для всех одинаковы, по крайней мере, в Донецке?

Бюрократическая переписка, которую мы с мужем, двоюродным дядей Саши, не первый год ведем с различными ведомствами в России и Донецке, себя исчерпала.  За эти годы мы уже сами стали разбираться во многих юридических вопросах. И у подозреваемых и обвиняемых есть свои права, которые никто не отменял.

По разным оценкам, сегодня в донецких тюрьмах находится порядка 300 бывших донецких ополченцев».

Ополченец до арестаГалани в тюрьме