Галиция — не Пьемонт!

В 1906 году в австро-венгерском Лемберге (он же — населенный поляками и евреями Львов) вышла статья профессора-историка Михаила Грушевского «Украинский Пьемонт». В ней уроженец Малороссии утверждал, что объединение Украины  пойдет из Галиции как наиболее развитой и свободной территории расселения разделенного народа.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор – Киев»  в Facebook, Одноклассниках или Вконтакте

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

А чтобы превосходство этой провинции выглядело более наглядно, он сравнил ее с итальянским Пьемонтом, возглавившим объединение страны за 45 лет до написания этой статьи. Назвать Грушевского недоучкой или профаном нельзя: хорошо известно, где и у кого он учился, какие книги читал и насколько он владел общепринятой в то время методологии. Поэтому можно сказать, что речь в данном случае идет о сознательном подлоге.

Пьемонт легендарный и реальный

С 1720 года на карте мира существовало Сардинское королевство, ставшее правопреемником Савойского герцогства с одноименной правящей династией. Как и большинство итальянских земель (кроме Сицилии) оно подверглось наполеоновскому нашествию и было восстановлено Венским конгрессом 200 лет назад. Династия, правящая там, отличалась от всех остальных, сидевших на итальянских тронах, лишь тем, что была местного, а не чужеземного происхождения, а также сохранением конституционного правления.

Разные ветви Габсбургов и Бурбонов и теократическая Папская область явно не вписывались в идеологию «весны народов», которая тогда была модна в Европе. Ранний национализм вел свое происхождение из романтизма, призывавшего к поиску корней, сбору фольклора или фальсификации эпоса и созданию национальных государств на месте устаревших, как тогда казалось «прогрессивной общественности», космополитических империй и лоскутных территорий.

Пьемонт имел то, чего не имело никогда русинское население Галиции — свою аристократию и городское население. В процессе объединения под эгидой Савойской династии изгонялись иностранные войска, ликвидировались архаичные монархии и светская власть папства. В качестве союзников король Виктор Эммануил ІІ использовал французскую армию и революционеров Джузеппе Гарибальди. «Италию мы создали, теперь надо создавать итальянца», сказал последний глава правительства Пьемонта и первый премьер Италии Камилло Кавур.

Галиция под Польшей полностью потеряла не только свою аристократию, но и даже интеллигенцию. На фото – обложка журнала «Русалка Днестровая», одного из первых русько-украинских журналов с народным творчеством, выпущенного во Львове чуть ли не за два века под безраздельным владычеством Польши над краем.

Ликвидировав мешавшие объединению средневековые институты, пьемонтцы не трогали местные элиты, не пытались унизить население присоединенных областей и заселять собой завоеванные города. Более того, новые подданные короля стали на равных со старыми участвовать в государственной деятельности. Высокий избирательный имущественный ценз вовлек аристократию и буржуазию всех ликвидированных государств в строительство единой Италии. А уж как получалось дальше, можно посмотреть в знаменитом фильме Лукино Висконти «Леопард».

Произошло простое распространение законодательства Сардинского королевства на всю Италию. Проблемы неравномерности развития севера и юга страны, стирания культурных различий и снятия гуманитарного дискомфорта решаются эволюционным путем уже более полутора веков, а с 1946 года — без участия Савойской династии. Предпринятые фашистским режимом Муссолини попытки насильственно ликвидировать традиционную самоорганизацию населения вроде сицилийской мафии провалились. Страна едина бюрократически и инфраструктурно, итальянцы созданы и больше не мечтают о восстановлении, скажем, тосканских Габсбургов или пармских Бурбонов.

Афиша фильма «Леопард» (в оригинале «Гепард») 

Никак не Пьемонт!

 В Галиции же на момент появления статьи Грушевского аристократия была в основном польской, а буржуазия и мещанство — польскими и еврейскими. Образованного русино-украинского населения было мало, и его австрийские власти решили использовать в качестве противовеса польскому засилью. И если сравнивать две ситуации (галицийскую пьемонтскую), то частью дунайской империи была Ломбардо-Венецианская область, а движение за объединение Италии было связано с изгнанием австрийцев. Уже пасьянс не сходится!

Почему же украинство поощрялось в Австро-Венгрии? Во-первых, для того, чтобы было кого противопоставить местным полякам, которых двор Франца-Иосифа не считал лояльными подданными. Хотя еврейское возрождение (хаскала) шло в империи уже почти столетие, в иудеях власть тоже не видела опоры. Стало быть, ее нужно было искать в местном сельском населении путём образования наиболее активной его части.

Во-вторых, чтобы свести на нет влияние «москвофилов» и, разумеется, России, с которой к тому времени отношения не были уже столь дружественными, как до Крымской войны. Русофобия местного украинства не просто приветствовалась, но и поощрялась. С началом Первой Мировой войны украинствующие стали соучастниками расправы над «москвофилами» и с удовольствием направляли своих соседей в лагеря Талергоф и Терезин.

Выпускник Петербургской военно-юридической академии Трофим Зеньковский на годовщине Тараса Шевченко в 1890 году первым указал, что Галиция австрийская и Украина русская поменялись ролями и теперь Галиция становится главным культурным центром Украины. Его поддержал М.С. Грушевский. В 1906 г. он писал: “В последнее десятилетие XIX века Галичина, несмотря на собственные тяжелые условия национального и экономического существования, становится центром экономического движения и относительно украинских земель России играет роль культурного арсенала, где создавались и совершенствовались средства национального культурного и политико-общественного возрождения украинского народа». Однако уже в следующей статье «Галичина и Украина» исследователь несколько по-другому описывает общественное движение на западноукраинских землях. В этой статье он отмечает, что это «галицкая общественная привычка видеть и представлять себе Галичину как духовный и культурный центр украинской земли, как ту духовную фабрику, где воспитывается украинская культура для целой соборной Украины».

Такая позиция еще была вполне умеренной и не шла поначалу дальше научных споров и просветительской деятельности. Но из нее выросло и агрессивное течение, в последствие представленное «сечевыми стрельцами». Именно в их среде и зародилась идея создания этнически чистой Украины путем уничтожения неукраинского населения. Командир этого подразделения Е. Коновалец и стал основателем ОУН.

 К. Кавур – один из основателей современной Италии. В его идеях не было человеконенавистнических фобий соседних народов. Он собирал части страны, а галичане воюют против другой части её с переменным успехом уже целое столетие

Ничего подобного итальянская идея не знала ни в прогрессистско-романтическом (Дж. Мадзини), ни в прагматичном (Виктор Эммануил ІІ, К. Кавур) ни даже в фашистском (Б. Муссолини) варианте. Сколь угодно жестоко разные политические силы могли разбираться между собой, но идея геноцида пришла в страну лишь в 1943 году, после свержения Муссолини королем и маршалом Бадольо и вводе на север страны немецких войск. На территории Украины и в диаспоре она стала естественной и, иногда прикрываемая, стала с 2014 года вполне произносимой даже официальными лицами.

Например, военно-гражданский губернатор Луганщины Тука заявил: «Я бы хотел вернуть их (территории под контролем ЛНР), но без «ваты», без сепаратистов, — говорит Тука. — Для террористов должен быть один путь — тюрьма. А тех, кто не брал в руки оружия, но поддерживал бандитов, нужно обеспечить билетами в один конец — До Ростова и Таганрога. Как это реализовать — другой вопрос: может, лишать гражданства, может, еще что-то делать. Ясно одно: им не место в нашей стране».

Замечу, что раз президент, премьер, спикер или другое официальное лицо в Киеве не опровергло эти слова, то их можно считать официальной позицией Украины по отношению к части своих граждан.

 А уж в Галиции такой взгляд кажется вполне нормальным. И где здесь родство с Пьемонтом, который нашел ответ для всех итальянцев?