Что поляки заберут на Западной Украине? Мнения экспертов

Создание в Польше организации, которая будет заниматься вопросами реституции собственности на территории Западной Украины, скептически воспринято в Киеве. Близкие к украинской власти эксперты настаивают: полякам ничего не светит. Иной точки зрения придерживаются оппоненты киевского режима. Об этом – читайте в опросе “ПолитНавигатора” украинских и российских политологов.

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор – Киев»  в Facebook, Одноклассниках или Вконтакте

Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы YouTube и TikTok.
Для подписки на уведомления в баузере нажмите здесь.

Сергей Марков, директор Института политических исследований:

“Реституция польской собственности в Украине реальна. Украина теряет суверенитет, сегодня она уже управляется не суверенным правительством, а людьми, которые в основном контролируются американцами и их союзниками. Поэтому ряд политических сил прекрасно понимают, что скоро создадутся условия, при которых можно будет поставить вопрос о реституции и добиться от украинских властей положительного его решения благодаря зависимости киевских властей от внешних сил, в том числе от Варшавы.

Польша будет позиционировать себя в качестве «лоббиста» евроинтеграции Украины. Но при этом она будет преследовать свои интересы. Евроинтеграция будет подразумевать ликвидацию последствий большевистской оккупации, в том числе, и путем реституции. Эту позицию будет поддерживать и польская агентура в правительстве Украины”.

Владимир Корнилов, политолог:

“Сложно сказать, насколько реальна эта реституция – ведь прошло много времени, поменялись сами страны. Думаю, что если сейчас заняться реституцией в самой Польше и восстанавливать там собственность русских графов и князей, которые там имели и землю, и заводы, то поляки этому не очень обрадуются.

Поэтому, на самом деле, подобные проекты не имеют перспективы. Конечно, такие инициативы будут возникать. В Киеве будут мечтать о золоте Полуботка, в Варшаве – о возвращении польских Кресов (Западной Украины). Мечтать будут и с одной, и с другой стороны”.

Анатолий Луценко, директор GMT Group: 

“Реституция при вступлении в ЕС проводилась в Прибалтике, но там право на собственность подтверждалось и документально, и по памяти двух поколений. Что касается Речи Посполитой, которая существовала от Пилсудского до 1939 года, такую реституцию на государственном уровне провести невозможно. Мне кажется, в данному случае пророссийские силы просто используют информационный повод для того, чтобы затеять очередную шумиху и не получить ничего. На государственном уровне Польша к Украине никаких претензий не имеет и не может иметь. Везде – от Франции до Польши и Прибалтики – есть разного рода радикальные и пророссийские силы, которые дудят в дудку пропаганды. Но это не есть государственная политика, поэтому ни в коем случае эту собственность вернуть нельзя. Кроме того, 90% этой собственности сейчас нет как таковой”.

Владимир Фесенко, глава Центра прикладных политических исследований «Пента»:

“Действительно, некоторые националистические организации Польши выступают за возвращение польской собственности в Беларуси, в Литве, но ничего подобного не происходит.

Можно собираться возвращать все, что угодно, но на украинской территории действует украинское право. Поэтому никакой реституции чьей-либо собственности на территории Украины не будет. Это невозможно. Насколько я понимаю, польские государственные органы тоже этим не будут заниматься – ведь речь идет о дружественной стране.

Все это ничем не кончится. Поэтому давайте не делать из мухи слона и не заниматься подыгрыванием российской пропаганде”.

Лидер Европейской партии Украины, кандидат юридических наук Николай Катеринчук:

“Реституция – это часть международного права. В частности, страны Прибалтики проходили через такое. Но в отношении Украины реституция – это очень далекая перспектива. Юридически это реально, это в любом случае будет уже после того, как Украины станет членом ЕС.

В той же Прибалтике процесс проходил достаточно активно. Кроме того, там не всегда шла речь о передаче имущества, часто – о компенсационных выплатах, которые растягивались на достаточно большой промежуток времени.

Во-вторых, Украина может ограничить это через свои особые условия получения статуса члена ЕС. Некоторые страны на это согласились без оговорок.

Вообще каждая страна, которая вступала в ЕС, имела свой особенный характер этого процесса, но ни одна не обошла это. Украине пока еще рано думать об этом, она – лишь ассоциированный член. Возможно, этот вопрос в какой-то мере встанет лет через десять. Пока Украина ничего не предпринимала в этой связи, нет ни одного документа, касающегося реституции. Ни в Соглашении об Ассоциации, ни в политической, ни в экономической части такого нет.

На вопросе реституции все время зарабатывают группы предприимчивых юристов-международников. Партии, в том числе «Смена», могут брать это на вооружение, но я думаю, что больших электоральных дивидендов они не получат именно потому, что это – далекая и туманная перспектива.

Реституция – такой механизм, где бОльшую роль играют мировые соглашения, договоренности, а не решения судов.

Для Украины гораздо большее значение имеет то, что иностранные компании, которые потеряли свое имущество и инвестиции на востоке нашей страны, несмотря на нынешнюю позицию Европы, уже фиксируют свои убытки с последующей перспективой обращения в суд для защиты своих экономических интересов. К сожалению, мы должны нести за это ответственность, пока мы не заявили, что у нас форс-мажор. Претензии будут предъявлять к государству Украина, которое не обеспечило выполнение действующего законодательства и конституционных норм, связанных с неприкосновенностью собственности, в том числе, и законов о защите иностранных инвестиций на территории Украины. Это – гораздо более реальный, ощутимый риск для Украины, чем реституция”.