Порошенко, ты за кого нас принимаешь?

Сразу после безумной минской ночи в феврале абсолютному большинству политических и не очень обозревателей было ясно, что соглашение, почти силой вырванное большой европейской тройкой Франции-Германии-России у евроатлантического сговора Вашингтон-Лондон, будет находится в подвешенном состоянии, что атлантисты попытаются при первой же возможности отыскать способ по-хамски спровоцировать гарантов Минска-2 на непродуманный шаг.

Дворовой «крючок» – тот, что всегда у запоздалых прохожих закурить просит для виду, пока сзади подбираются громилы с дубинами – это у нас гражданин Порошенко. Судя по его последним действиям, по тому, как наплевательски, а еще точней будет сказать, издевательски спокойно вносил даже не в последний момент, а «послезавтра» важнейший для духа Минска-2 законопроект по статусу Донбасса, ясно, что человек, назначенный заокеанскими кукловодами руководителем несчастной Украины, спокоен абсолютно за все. Вы посмотрите на его физиономию зарвавшегося завхоза, интендата второго ранга на тыловом складе, с каковой он разговаривал последний раз с Меркель. Как туземный князёк уверенно-пренебрежительно поправлял её!

Мало того, что вопреки всем минским договорам, договоренностям и договорчикам, Порошенко с бандой внесли коррективы в закон о статусе отдельных районов Донбасса, мало, что осмеливаются границу с побеждающими Л/ДНР вести по сентябрьским меркам, так еще и не удосуживаются с представителями Донбасса сверять эти самые границы. То есть, заранее согласен Порошенко на все – на возобновление войны, на новые смерти, на впадение в полное ничтожество страны, которую волей судеб ему вручили в управление бандиты рангом выше.

Говорю вам – посмотрите на его лицо – он непроницаемо. На нем так и написано: «нечего меня пугать, у меня и так три пожизненных уже…».

Шоколадного плута, впрочем, раскусили сразу повсеместно. В первую очередь, в Москве. Российский политолог Алексей Чеснаков назвал происходившее сегодня в украинском парламенте “спектаклем”, устроенным Порошенко, “чтобы потом врать немцам, французам и нам, что голосование далось трудно, и их вариант — максимум, чего можно добиться от Рады”.