Кучно пошли цветные революции. За неполных два месяца – целых две штуки на постсоветском пространстве. Не слишком удачная в Белоруссии и уже близкая к тому, чтобы закончиться смещением президента (о чьей-либо победе тут говорить пока сложно) в Киргизии.
На первый взгляд между ними много общего – проблемные выборы, массовые протесты тех, кто результаты выборов не признал, вылившиеся в массовые же беспорядки и столкновения с силовиками. Типичный, кстати, сценарий для цветной революции, не стоит на этом сходстве выстраивать конспирологические теории. Дальше все пошло по разным сценариям. В Белоруссии власти решили подавить протест, не стесняясь в средствах, а в Киргизии силовики быстро заняли нейтральную позицию и упустили инициативу. В итоге Лукашенко, хоть и на штыках, но уверенно сидит в президентском кресле, а Жээнбеков готовится его покинуть и торгуется об условиях.
Разумеется, сейчас в самой Белоруссии мало кто из политиков удерживается от того, чтобы не провести параллели между событиями в Киргизии и местными белорусскими проблемами. Причем дополнительные аргументы получили обе стороны.
Провластная пропаганда во всю кричит «Хотите как в Киргизии?», намекая, что только решительные действия Лукашенко не дали республике погрузиться в хаос. Телеграмм-канал президентской пресс-службы «Пул Первого», например, объявил главным злом переговоры Жээнбекова с протестующими и попытался оправдать нежелание Лукашенко идти ни на какой компромисс со своими оппонентами. Сам Лукашенко неожиданно связал происходящее в Киргизии с недавным карантином и в очередной раз похвалил себя за «мудрый» отказ от него.
Реклама
Оппозиция, в свою очередь, говорит «Хотим», и пишет посты про мужественных киргизских революционеров, за одну ночь практически ушатавших свой «диктаторский режим», намекая своим сторонникам, что пора бы быть порадикальнее.
В реальности и те и другие далеки от истины. Так, как в Киргизии, в Белоруссии быть не могло. Белоруссия – зрелая и давно сложившаяся автократия, в которой правитель давно контролирует практически всю внутриполитическую жизнь. Оппозиция практически не имеет опоры в элитах и, за исключением уличной активности, инструментов влияния на внутреннюю политику.
Киргизия – государство рыхлое и нестабильное, по количеству цветных революций обошедшее даже Украину, не говоря уже о бунтах и вооруженных мятежах, которые тоже имели место неоднократно. Несмотря на то, что Жээнбеков пытался выстраивать автократическую модель, оппозиция в Киргизии была далеко не номинальной. В отличие от Белоруссии, в Киргизии влиятельной силой является местные политико – олигархические кланы, между которыми тоже есть свои конфликты и противоречия, особенно между Севером и Югом.
Этим и объясняется поведение в решительный момент белорусских и киргизских силовиков. В Белоруссии протестующим противостояли бойцы, многие из которых вообще родились при Лукашенко и не знали другой власти, воспитанные на отождествлении Лукашенко и самого государства и которым методично втолковывали, что в случае победы оппозиции их ждет судьба украинского «Беркута».
В Киргизии силовики уже помнили пару цветных революций и отдавали себе отчет, что власть может меняться быстро и непредсказуемо. Именно поэтому белорусский ОМОН «жестил» по-полной, а его киргизские коллеги, как только запахло жареным, предпочли в политический конфликт не вмешиваться.
Некоторые комментаторы в качестве принципиального отличия между конфликтами в Белоруссии и Киргизии называют внешний фактор. Якобы, в Белоруссии все инспирировано извне, а в Киргизии – свои, внутренние разборки. В реальности внутренние проблемы и внутреннее недовольство властью первичны и там, и там.
Лукашенко пересажал или выдавил из страны всех более-менее сильных кандидатов, устроил самые грязные и непрозрачные выборы в белорусской истории. Это не могло не вызвать массового недовольства и не нужно об этом забывать, анализируя происходящее в республике. Другое дело, что белорусская оппозиция, не имея доступа к внутренним ресурсам, десятилетиями кормится на Западе, а киргизская опирается, по большей части, на местные олигархические кланы. Отсюда и демонстративное вовлечение Запада в белорусский конфликт. Сомневаюсь, что и в киргизском конфликте обошлось без внешних сил, просто их участие не так очевидно.
Если сравнивать ситуацию в Киргизии с ситуацией в Белоруссии, то в качестве примера для сравнения нужно брать не Белоруссию 2020 года, а Белоруссию 1996 года, когда у Лукашенко был бунтующий парламент, многотысячные толпы на площадях и переговоры с оппозицией при посредничестве Черномырдина. Тогда, кстати, Россия в первый раз спасла Лукашенко, которому при имевшихся раскладах не светило ничего хорошего.
Подпишитесь на новости «ПолитНавигатор» в ТамТам, Яндекс.Дзен, Telegram, Одноклассниках, Вконтакте, каналы TikTok и YouTube.